Ромейское царство

5. Только Патриарх имеет право и только он один должен давать истолкования всем поучениям и наставлениям Отцов Церкви, а также всем постановлениям Вселенских соборов.

6. Что же касается основных идей и положений христианской веры, выработанных и утвержденных Отцами Церкви в их трудах и в решениях Соборов, то один лишь Патриарх может судить об их истинности…

7. Все древние каноны, все стародавние установления, положения, предписания и заповеди остаются в силе во все времена для всех людей без исключения и для тех случаев, к коим они применимы.

…Мирская власть и священство относятся между собой как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства.

Из «Взятия Фессалоники» клирика и кувкуклисия Иоанна Каминиата (около 905–908 гг.) о добыче, захваченной арабскими пиратами в городе.

58. В это время от тирана[116] вновь пришло распоряжение: если кто-нибудь из пленников имеет спрятанные где-либо деньги, пусть объявит об этом и купит себе спасение. Если же выяснится, что он лжет, такой человек должен быть обезглавлен.

Тиран отдал этот приказ, узнав, что варвары с того часа, как вошли в город, не пощадили никого, за исключением людей, утверждавших, что они имеют в тайниках деньги, которых не обнаружат никакие поиски.

…Поиски выкупа растянулись на целых десять суток, причем из города непрерывно доставлялись в гавань груды денег и разного добра: дорогих шелковых тканей и льняных, которые по тонкости соперничали с паутиной; кучи этих вещей, сваливаемых друг на друга, покрывали всю землю, образуя целые горы. Медной и железной утварью, а также шерстяными тканями варвары пренебрегали, не стремясь к их приобретению…

61. Так были нагружены все пятьдесят четыре корабля (варваров). Кроме того, оставалось еще много пленников, достойных, по суждению варваров, отправки. Поэтому пошли в дело и корабли, принадлежавшие городу, на которых у нас купцы прежде возили хлеб[117], и были подняты из воды те, которые мы затопили у входа в гавань[118]. Это варвары сделали, использовав весьма удачное приспособление — блоки, которые приводились в движение и при помощи канатов поднимали со дна корабли. Получив, таким образом, дополнительно много кораблей, они погрузили всех пленников, не оставив в городе никого из предназначенных к отправке. Я не знаю, сбрил ли кто из этих юношей первый пух и достигла ли зрелости хотя бы одна девушка. Все они были еще очень юными, а большинство — даже совсем младенцами…

Лев Диакон. «История»(после 992 г.). Об обстоятельствах заключения мирного договора князя русов Святослава с василевсом Иоанном Цимисхием у придунайского Доростола (Дристра) в июне 971 г.

IX. 10. […] ромеи вступили в бой с врагами. Завязалась горячая битва, и скифы не выдержали настиска конной фаланги. Окруженные магистром Вардой, по прозванию Склир, который со множеством [воинов] обошел их с тыла, они обратились в бегство. Сам Сфендослав (Святослав), израненный стрелами, потерявший много крови, едва не попал в плен; его спасло лишь наступление ночи. Говорят, что в этой битве полегло 15 500 скифов, [на поле] подобрали 20 тысяч щитов и очень много мечей.

Всю ночь провел Сфендослав в гневе и печали, сожалея о гибели своего войска. Но видя, что ничего уже нельзя предпринять против несокрушимого всеоружия [ромеев], он счел долгом разумного полководца не падать духом под тяжестью неблагоприятных обстоятельств и приложить все усилия для спасения своих воинов. Поэтому он отрядил на рассвете послов к василевсу Иоанну и стал просить мира на следующих условиях. Тавроскифы уступят ромеям Доростол, освободят пленных, уйдут из Мисии[119] и возвратятся на родину, а ромеи дадут им возможность отплыть, не нападут на них по дороге с огненосными кораблями (они очень боялись «мидийского огня»[120], который мог даже и камни обращать в пепел), а кроме того, снабдят их продовольствием и будут считать своими друзьями тех, которые будут посылаемы по торговым делам в Византий[121], как было установлено прежде.