Ромейское царство

При этом нельзя сказать, что монахи старались как можно эффективнее использовать свое хозяйство только из-за алчности. Согласно уставам, Типикам, цель увеличения благосостояния монастыря была не в улучшении образа жизни, а в увеличении числа иноков, размера милостыни по праздникам и в дни поминовений. Деньги, получаемые через пожертвования, ренту или торговлю, были также нужны для покупки необходимых продуктов, не производившихся в монастыре, верхней и нижней одежды, капюшонов, накидок, обуви, циновок, шерстяных одеял, свечей, масла для лампад и особенно — литургических принадлежностей, многочисленных икон, священных сосудов, дарохранительниц, лжиц, покрывал и одежд для культовой практики, богослужебных книг, кропил, кадил, лампад, подсвечников. Часть таких культовых вещей, относившихся к разряду священных, не продавалась, но подлежавшие освящению можно и нужно было приобретать. Внешние события, военное вторжения, неурожай, эпидемия или, напротив, увеличение числа монахов ставили монастыри перед необходимостью активного включения в экономическую жизнь Ромейского царства и максимально рационального использования собственных ресурсов.

Любая обитель внешне представляла собой, как правило, окруженный каменной стеной замкнутый комплекс, куда можно было попасть через единственные ворота. В центре двора стояла монастырская церковь, а вокруг двора — галереи, покои игумена, кельи монахов, трапезная со столами D-образной формы, кухня, пекарня, хозяйственные постройки, склад, кладовые, где хранились все вещи и продукты, вино, овощи, хлеб, различные мастерские, даже лавки, винодельня, баня, комнаты для приезжающих гостей, без которых не обходился ни один монастырь. Иногда здесь можно было не только переночевать, но и поесть, переодеться и переобуться, используя старую одежду монахов, и даже быть похороненным на специальном кладбище. Монастырскую библиотеку и хранилище документов обители для защиты от пожара старались разместить в отдельно стоящей башне. Стоило все это хозяйство недешево: постройка даже маленькой церкви обходилась в начале XII в. в 30 номисм (22 номисмы материалы и 8 номисм — двухмесячная работа каменщика).

Жизнь за монастырскими стенами текла по своему раз и навсегда установленному, строго упорядоченному расписанию, в котором ведущая роль отводилась религиозным обязанностям. Глухой ночью, между часом и тремя, раздавался сигнал гидрология — водяных часов, по этому звуку поднимался афипнист — дословно «бодрствующий», «неспящий», который обходил спальни со светом и будил звуком деревянного молотка, стучавшего по билу, подвешенной деревянной доске — ксилону, симандру, или звонил в бронзовый колокольчик, иногда с надписью Трисагион — молитвенного песнопения Трисвятое. Зевая и зябко поеживаясь от ночной прохлады, иноки тянулись в монастырский кафоликон на утреню — месониктикон, дословно «среденочье». На рассвете вновь для афипниста звучал гидрологий и бил симандр, поднимая едва успевших заснуть, полусонных иноков на чтение «часа первого», или заутрени. Тогда же открывались ворота обители, чтобы местное население могло присутствовать на церковной службе. Затем каждого монаха ждала привычная работа, — кто отправлялся пахать, жать, собирать виноград или плоды, рыбачить, кто трудился в мастерских, прачечной, в больнице-носокомионе или ксеноне, кто месил тесто, плел корзины, циновки. В середине утра, около девяти часов, симандр отбивал «час третий», после чего можно было позавтракать и опять вернуться к работе. В середине дня наступал «час шестой», а затем обед — единственная горячая и сравнительно обильная еда за весь день и два часа положенного отдыха, когда можно было подремать, после чего трудились уже до захода солнца. Во второй половине дня, около 15 часов, читали молитвы «часа девятого». Но чаще их пропускали и за час до захода солнца служили вечерню — гесперинон, а с заходом солнца — повечерие — аподеипнон. Но уже через несколько часов сна вновь раздавался бой симандра. Бормоча псалмы, надо было вставать, чтобы молиться и снова работать, работать, работать во славу Господа и обители, пока не придет смерть. Только она одна была в состоянии разорвать железный круг монастырских часов, в которых, как в невидимых цепях, оказывался заключен любой инок.

Со стороны такие ромейские монастыри-киновии напоминали коллективные поместья. Как уже сказано, увеличение их числа было вызвано не столько ростом религиозности и тягой ромеев к аскетической жизни, сколько постоянным ухудшением положения крестьян и попыткой спастись от непосильного податного бремени. Эти крестьяне основывали небольшие обители по десять-двенадцать человек. Важно подчеркнуть, что для византийских монахов, если не считать иноков некоторых самоуправляемых монастырей, физический труд считался обязательным, тогда как в западной Европе братии запрещалось заниматься сельскохозяйственными работами.