Ромейское царство

Итак, монастырь имел — в этом он был вне конкуренции — поистине даровую рабочую силу, причем в монастырском послушании участвовали и освященные авторитетом Церкви обеты, которые к тому же подкреплялись личной религиозной верой, набожностью. Иночество открывало для религиозного сознания прямую дорогу к загробному блаженству. Здесь работал весь церковный арсенал средств воздействия на человека. Старание в труде иноков и инокинь укреплялось верой в неизбежность и спасительность тягот на грешной земле, в неизбежность и спасительность скудной пищи, уставной «почти до сытости», обильно политой потом, — ибо «…в поте лица будешь есть хлеб свой», утверждало Писание. Постнистиа, молитва, отказ от мирских соблазнов и послушание, послушание, послушание — высшая, важнейшая обязанность и добродетель — «превыше поста и молитвы».

На этих «трех китах» и покоилось преуспеяние ромейских обителей, росших как грибы после дождя. Были и другие крепкие опоры монастырского хозяйства. Так, государство оказывало помощь монастырям, даруя им налоговые льготы, давая дары землей, зерном, деньгами. То же делали и влиятельные ромеи. Не удивительно, что при всех этих условиях византийское монастырское хозяйство стало образцовым.

Но и этим не исчерпывались все способы монастырского обогащения. Многие обители пользовались особой славой у верующих, привлекали к себе толпы паломников. Прийти к святыне, помолиться перед священной реликвией, иконой об исцелении или вразумлении, подании благодати, поставить свечи, запастись евлогиями. Да разве перечислить все надежды и горести человеческие, что несли ромеи в единственно доступное им место утешения — в церковь, в монастырь! В традиции православного паломника было не только обойти храмы и святыни, не только посильно пожертвовать обители приношение, которое, может, год, а может, и долее собиралось по медяку, но и поработать на обитель, послужить монастырю, взять на себя монастырское послушание. На срок. На день или на неделю, на месяц — кто сколько мог, сколько было сил и времени. Делали, что скажут. Эта работа выполнялась на совесть, со старанием: паломник понимал, что трудится для искупления греха, который знал за собой, трудится «в зачет», для спасения души. Некоторые обители имели производственные и торговые эргастирии, вели торговлю, занимались промыслами, держали свои лодки, суда, мельницы, сдавали излишки невозделываемой земли в аренду для того, чтобы на полученные средства содержать гостиницы, больницы, школы, кладбища и удовлетворять иные нужды собственной общины.

Исходя из всех этих тенденций, монастыри продолжали приобретать земельные угодья и увеличивать число монашествующих, превращаясь иногда в крупных собственников. К тому же принадлежавшие им огромные участки превосходной пахотной земли, по причине бездарного хозяйствования, в течение длительного времени не использовались, держались под паром. Духовенство злоупотребляло тем, что земли церквей и монастырей были неотчуждаемыми, «святыми и неподчиняемыми», как утверждали светские законы и церковные каноны. Ситуация, как и к началу иконоборства, вновь становилась угрожающей для государства. В попытке отрегулировать рост церковных владений василевс Никифор Фока в 963 г. издал закон, осуждающий зло, проистекающее от накопления монастырями немеряных богатств. Предполагалось ограничивать размер монастырских владений и запрещать впредь принимать денежные дары и создавать новые обители. Но этот закон, вызвавший бурю негодования духовенства, не мог быть воплощен в жизнь уже в значительной степени потому, что само правительство побуждало монахов обосновываться вдоль границ Ромейского царства для распространения веры и для защиты государства. К примеру, именно при Никифоре Фоке по инициативе его друга, Св. Афанасия Афонского, начался рост монастырей на прославленной с тех пор Святой Горе Афон на македонском полуострове Халкидика, к востоку от Фессалоники, который весь попал под покровительство василевса. Сначала здесь была отстроена Лавра, где поначалу разрешили жить только пяти самым набожным и выдающимся монахам из 120 желающих. Но уже через несколько лет ивирские, то есть грузинские аристократы возвели Ивирон, еще позже сербы — Хиландар. В итоге не только на Святой Горе, но и в иных местах процесс увеличения монастырских имуществ, земельной собственности оказался неостановим. Известно, что корабли, принадлежавшие монастырям, регулярно возили вино в Константинополь, Фессалонику, другие города Византии.