Ромейское царство

К началу 70-х годов XII в. внешняя политика Ромейского царства достигла значительных успехов. Предшествующий период бедствий и «героической обороны», длившийся почти до конца XI в., ушел в прошлое. Гибель, казавшаяся неминуемой и близкой, миновала, а потускневшая репутация Византии восстановлена. Половцы-куманы были давно устрашены. С их помощью наседавшие печенеги, которым не хватило одного дневного перехода до стен замершей в страхе, запертой столицы Империи, оказались наголову разгромлены 29 апреля 1091 г., после чего среди ночи, по условному знаку ромеями была беспощадно истреблена вся оставшаяся печенежская орда вместе с плененными воинами. Об этой необыкновенной, ужасной резне, когда «…погиб целый народ вместе с женами и детьми, численность которых выражалась в громадных цифрах», даже сложилась поговорка: из-за одного дня скифы не увидели мая. С этой победы, — самой значительной со времен Василия II, — Ромейскому царству перестала угрожать опасность соединения европейских и азиатских тюрок — печенегов и сельчуков. Это был серьезный урок другим варварам. Венгрия и Сербия признали господство ромеев. Сельчуки не были разбиты полностью, но оказались оттеснены вплоть до центральной части Малой Азии и некоторое время не решались открыто поднять оружие. Их вождь Чаха, эмир Смирны, опасный авантюрист, хитроумный пират, хорошо знакомый с положением ромейских дел и строивший дальновидный план взятия Константинополя с моря, был убит по приказу своего тестя, эмира Никеи в результате интриг византийского императора.

На пользу Византии удалось обратить даже священную войну объединенных сил Европы против мусульман — Первый Крестовый поход западных рыцарей (1096–1099 гг.), направленный на отвоевание у сельчуков Иерусалима и Святой земли. Его спровоцировали Римские папы и другие католические проповедники своими призывами силой отнять у мусульман Восток, а также сам василевс Алексей I Комнин неоднократными просьбами о найме на Западе вспомогательных войск и помощи страдающим от неверных христианским общинам в Малой Азии. В итоге плохо организованные, но неисчислимые как песок и истерично преданные вере вооруженные паломники «воинства Христова», известные нам как крестоносцы, общим числом более 100 тысяч, вторглись на территорию Империи ромеев по нескольким сухопутным и морским маршрутам, которые пересекались в Константинополе.

Самая богатая, самая огромная и самая роскошная столица мира с ее невообразимо величественными дворцами и церквами с загадочными обрядами произвела на эту неуклюжую, немытую толпу впечатление чего-то совершенно невероятного, вскружила головы. Ее надменные, экстравагантно разодетые в яркие платья аристократы и накрашенные, благоухающие, увешанные драгоценностями дамы, сопровождаемые по многолюдным улицам и рынкам множеством слуг и надушенных евнухов, вызывали смешанное чувство восхищения и черной зависти.

К своему крайнему изумлению крестоносцы застали византийского императора не столь беспомощным, как им представлялось. Он не только не унижался, но, поняв, что пришельцы с Запада высоко ценят клятвы, требовал себе вассальной присяги и договаривался о городах, которые крестоносцы завоюют у турок, причем часть этих турок оказалась у него на службе и в прямом смысле попортила крестоносцам немало крови. Именно в этом следует искать объяснение причин недоверия, взаимных недоразумений и горьких объяснений рыцарей с ромеями, а также попыток некоторых крестоносных вождей заключать союзы с тем народом, против которого было направлено крестоносное движение.

В итоге после известных треволнений, даже сражений с латинами, Алексей с помощью тех же латинов, воинственных герцогов и графов с развязными, дурными манерами, не устоявших перед огромными богатствами, какими их соблазнил император, сумел потеснить погрязших в распрях сельчуков. К примеру, василевс до глубины души потряс своего старого врага, честолюбивого Боэмунда Тарентского, старшего сына ненавистного Робера Гвискара и главу южноиталийских норманнов, одарив его золотом, серебром, изысканными шелками, сложенными в дворцовом помещении так обильно, что туда трудно было войти. Понимая, что он имеет дело не с простыми наемниками, император ежедневно, как пишет хронист, посылал армии крестоносцев столько золота, что только два, а часто и четыре человека могли его унести, и это не считая отдельных сумм, на которые кормили солдат. На каждой остановке воины находили припасы и царских посланников с богатыми подарками. Поскольку сила была еще на стороне ромеев и рыцари при всей мощи их неуязвимых для стрел бронированных доспехов, нуждались в помощи, Алексей I довольно гибко, ловко сумел справиться с враждебностью этих вооруженных пилигримов, добился от большинства их вождей принятой на феодальном Западе вассальной клятвы верности и даже извлек выгоду из их присутствия, вновь закрепившись в Малой Азии. Города, недавно потерянные византийцами, отчасти были возвращены им крестоносцами или отвоеваны самими ромеями.