Ромейское царство

Еще более многочисленной и влиятельной была православная или ортодоксальная группировка. Она выступала категорически против сближения с Западом, признания приемлемости латинских церковных текстов, догм и унизительной, как им казалось, унии с католиками. Они были настроены глубоко «антипапистски» и привыкли отождествлять Папу, одновременно духовного и светского владыку Запада, с Антихристом, «волком, разрушителем». Примечательно, что «Рум папа» — по-гречески «Папа римский» — было распространенной в Константинополе кличкой собак.

Сторонники ортодоксов видели причины всех бед ромеев в наказании Богом за многочисленные грехи, в частности, за церковный раскол, вину за который возлагали только на латинов, призывали к истинному покаянию и предполагали в отражении натиска турок опереться лишь на православный мир. Немым укором для них стояли пустые остовы многих разрушенных, сожженных церквей. Духовным вождем этого течения стал важнейший мыслитель, горячий, несдержанный антилатинский палемист, красноречивый теолог, монах Марк Евгеник (ок. 1394–1444 гг.). Он призывал ромеев: «Бегите от папистов, как вы бежали бы от змеи или от жара пламени». Православную партию поддержали высшее и среднее духовенство, монахи, большая часть византийских предпринимателей, страдавших от набиравшей обороты конкуренции италийцев. Константинопольские Патриархи — Евфимий II (1410–1416 гг.) и Иосиф II (1416–1439 гг.) — колебались и бросались из крайности в крайность: то поддерживали идею унии, то выступали за строгое соблюдение Православия. Большинство простых греков, обедневших, подозрительных, легко склонных к мятежу и беспорядку, страстно ненавидели латинофилов, что часто приводило к рукопашным стычкам, еще более нагнетавшим напряжение.

Самое главное — среди ромеев находились и туркофилы, — те, кто считал, что лучше уж подчиняться сильному мусульманскому султану, нежели влачить жалкое существование в подданстве слабого, пусть и православного василевса. Базис этой партии составляли прежде всего тюркские слои византийского общества — общины византийских тюрок, крещенная тюркоязычная знать, свободные земельные собственники, часть духовенства, владельцы недвижимости, многочисленные воины, парики, значительно увеличившиеся во второй половине XIV — начале XV вв. в связи с приливом тюрок в собственное ромейское население. Они надеялись, что турецкие правители принесут на многострадальную византийскую землю порядок и стабильность, окажут ромеям покровительство, изгонят «жадных латинов». Понять это можно: длительные пограничные контакты тюрок и ромеев в Анатолии давно сопровождались культурным и политическим взаимодействием сторон, смешением этносов и языков. Византийцы перенимали многие мусульманские имена и титулы, а тюрки — греческие. Эта же ситуация с началом османской экспансии повторилась и на Балканах. Более того, безуспешные попытки ромеев и европейцев отразить османскую угрозу привели лишь к росту антилатинских и антивизантийских настроений на Балканах. Многие сербы, валахи, албанцы, не способные сопротивляться османам, стали присоединяться к ним и сражаться на их стороне против других балканских правителей. Участились случаи смешанных браков. Сами турки всячески содействовали переходу христиан в мусульманство и даже разработали для этого особенную праздничную церемонию. Таим образом, они медленно, шаг за шагом проводили политику мусульманизации населения, при этом, в отличие от Папы и латинов, мудро разрешая оставшимся ромеям свободно исповедовать то, что они хотят.

В этой обстановке правильно решить именно вопрос веры казалось единственным спасением от суровой судьбы. Но разброд в умах и душах предвещал гибель общества и был следствием длительного кризиса экономики, государственного устройства и международного положения Ромейского царства.

Вторая уния: последняя попытка примирения.

Как ни было ему тяжело, Иоанн VIII все же решился на милый сердцу «западников» союз с папским престолом. Он поддержал давно зревшую после первой, несбывшейся, мимолетной Лионской унии 1274 г., идею объединения Греческой и Латинской Западной Церквей, в которой видел единственный луч надежды на спасение своей страны в плотную надвинувшейся беде. Ромеи как никогда прежде были готовы решить этот вопрос на новом церковном Соборе. Последняя карта в политической игре после 165 лет колебаний, проволочек, затягиваний была, наконец, разыграна.

Будучи вассалом султана, Иоанн поставил в известность Мурада II о своем намерении поехать в Рим. Тот, разгневавшись, ответил, что помощи надо искать не на Западе, а на Востоке, у турок, от латинов же бежать подальше. Но, поскольку османы не просто наступали, а, образно говоря, уже стояли у ворот, это превысило боязнь василевса навлечь на себя недовольство врагов союзом с Западом, с Папой и вызвать недоверие у собственного народа, как в свое время это случилось с злополучным восстановителем Ромейского царства, Михаилом VIII, основателем династии Палеологов.