Ромео должен повзрослеть

Так прошел январь, начался февраль, морозный, вьюжный и снежный. В один из мглистых, серых дней, больше похожих на вечер, в колледже появился Жарко. Он стоял за турникетом, огромный, мрачный и темный, как одинокая скала. Анна увидела его сразу, как вышла из канцелярии. Она хотела зайти обратно и дождаться, пока он уйдет. Но по коридору навстречу ей шел Клюев. Анна почувствовала, что не может отступить и скрыться, так, чтобы он видел это. Она застегнула дубленку, надела шапку и двинулась к турникету.

– Думаешь, вывернешься? – тихо чеканя каждое слово, выдохнул Жарко в лицо Анне. – Адвоката наняла, старого жида! Думаешь, этот сморчок поможет тебе? Ты убила мою девочку, мразь, и надеешься остаться безнаказанной?

Анна, ничего не говоря, попыталась протиснуться мимо него. Она чувствовала спиной, что Клюев на мгновение остановился и смотрит на них. На помощь неожиданно пришел Николай Саныч.

– Слушай, мужик, – он сочувственно похлопал Жарко по плечу. – Все понимают твое горе. Но есть правосудие. Пусть оно решает, кто прав, кто виноват. Смотри, она совсем девочка, всего лет на десять старше твоей дочурки. Если надо, она ответит, а ты сейчас оставь ее в покое. Не бери грех на душу. Слышь, мужик, добром прошу.

Охранник решительно подтолкнул Жарко к выходу. Тот, к удивлению Анны, неожиданно подчинился. Уже в дверях он обернулся, грязно выругался, погрозил ей кулаком и скрылся в метельном полумраке.

– Ну так-то лучше, – проговорил Николай Саныч, обращаясь к Анне, – вы подождите немного, потом идите. Пусть уедет.

Анна послушно постояла у вахты. Она не удержалась и взглянула в конец коридора – Дмитрия уже не было. Выйдя на улицу и шагая к машине, Анна невольно прислушивалась, нет ли за спиной шагов. С этого дня к тоске и безысходности присоединился еще и страх, что Жарко подкараулит ее в темном месте и задушит своими громадными ручищами.

Меж тем наступил День святого Валентина. В колледже с самого утра была радостная суматоха и суета, девчонки носились с разноцветными валентинками, ребята надували шары. Прискакала счастливая Светка и продемонстрировала новый флакон «Лагерфельда», подаренный Левой. Секретарша Леночка параллельно пилила свои восхитительные ногти и отвечала на поздравительные эсэмэски. Даже Зеленина пришла в новом синем платье и выглядела празднично и игриво. У одной только Анны настроение было хуже некуда. Накануне она снова пообщалась с Дроздовым, и тот зачитал ей показания свидетелей. Анну обвиняли в том, что она слишком строга на уроках, беспричинно цепляется к студентам, высмеивает их, а с коллегами ведет себя вызывающе. Таких показаний была куча, в том числе, конечно, и Тихона Павловича.

С самого утра 14 февраля у нее разболелась голова, да так, что никакие таблетки не помогали. Суета и смех вокруг эту боль еще усугубляли. Анна едва дождалась, когда можно будет уйти с работы. Время до того, чтобы забрать Олесю, еще оставалось, и она решила поехать домой, полежать часок, прийти в себя. Она едва могла вести машину, к горлу то и дело подкатывала тошнота, перед глазами мельтешили зеленые мушки.

«К черту все, – думала Анна, поднимаясь в лифте на свой пятый этаж, – к черту! Уволюсь завтра же. Буду заниматься с частниками и ждать суда. Если что – продам «Шкоду». Сил моих больше нет». Она вышла на площадку, двинулась было к двери квартиры и остановилась в изумлении: на дверной ручке красовалась огромная гирлянда разноцветных шаров с сердечками, мишками, цветочками и прочей милой валентиновой чепухой. Сердце у Анны гулко забилось, угрожая выпрыгнуть из груди. Дмитрий! Решил вернуться? Устроил ей сюрприз! Она обвела глазами площадку, но никого не увидела.

– Дим, – тихо окликнула Анна. – Дима, выходи. Я знаю, что ты тут. Выйди, поговорим.

За мусоропроводом послышался шорох. Анна поспешно пригладила волосы. Вот оно, счастье!

…На площадку вышел Дронов, длинный и тощий, в нелепой оранжевой куртке. В одной руке он держал большую шоколадку «Милка», в другой пакет из супермаркета.

– Ты?.. – Анна попятилась назад и едва не споткнулась. – Ты… зачем?

– С Днем святого Валентина, Анна Анатольевна! – сказал Дронов и, приблизившись к Анне, сунул ей в руки шоколадку. – Это тоже вам с дочкой. – Он поставил пакет у порога.

Анна стояла, не зная, как себя вести и что сказать.

– Это твои шарики? – наконец спросила она.

– Мои. Красивые, правда?

Анна кивнула. Ей было горько и смешно одновременно. Дура, вот дура! Думала, что предателя можно исправить.

– А вы думали, это Клюев вам шариков понавешал? – с сарказмом поинтересовался Дронов.

– Ничего я не думала, – рассердилась Анна, – и вообще, это не твое дело. Иди отсюда и шарики свои забирай, вместе с шоколадкой.

Она видела, что он испугался. В глазах промелькнуло смятение.

– Анна Анатольевна! – голос Дрона звучал умоляюще. – Ну, не сердитесь. Я дурак и вообще идиот. Я больше не буду. А шарики возьмите себе, дочке вашей понравятся. И это, – он кивнул на пакет, – там мандарины, конфеты всякие, икра еще.