Рональд Рейган: хроника жизни и времени

Впечатление отсутствия готовности и желания администрации вступить на путь серьезных и конструктивных переговоров с Советским Союзом по вопросам контроля над вооружениями и возможного их сокращения усугублялось активизацией выступлений против переговоров с СССР министра обороны Уайнбергера, поднявшего, в частности, вопрос о нецелесообразности соблюдения Соединенными Штатами подписанного в июне 1979 г., но оставшегося нератифицированным Договора ОСВ-2 и категорически возражавшего против любого сокращения военных расходов на 1986 финансовый год. Да и сам президент мог в один и тот же день декларировать утром свое неприятие военных конфликтов и человеческих жертв, а вечером восхвалять действия контрас в Никарагуа или критиковать конгресс США за его решение урезать военный бюджет страны. Ссылавшийся на эти факты Дж. Рестон писал: "Он (Рейган) не видит никакой связи между одним и другим, между высказываниями, которые хочет услышать от него данная аудитория, и его политикой… Дело заключается просто в том, что ему нравится произносить речи, но он забывает, что является президентом Соединенных Штатов. Он считает, что может говорить все, что ему заблагорассудится, даже не задумываясь о последствиях"³⁴. Даже симпатизирующие Рейгану и разделяющие его консервативные взгляды лица были вынуждены признать, что "его голливудское прошлое иногда мешает ему ощущать объективную реальность… Опыт кинематографической деятельности научил его полностью полагаться на людей, которые руководят постановкой и пишут сценарии"³⁵. 10 июня 1985 г. президент объявил о решении по-прежнему соблюдать положения Договора ОСВ-2, следуя совету Дж. Шульца, но вскоре, следуя совету К. Уайнбергера, отверг предложение СССР о полном запрещении испытаний ядерного оружия. Решение СССР об одностороннем объявлении моратория на подземные испытания ядерного оружия (июль 1985 г.) было названо Белым домом "не чем иным, как пропагандистской уловкой" "Так состоится встреча на высшем уровне или нет? — задал журнал "Тайм" интересующий очень многих вопрос и сам же ответил на него: — Уверенности в этом ни у кого не было. Столкнувшись с энергичным и грозным оппонентом в лице Михаила Горбачева, рейгановская администрация откровенно увиливала от прямого ответа на этот вопрос. Неожиданно стало болезненно очевидным для всех отсутствие в Вашингтоне четкой и целеустремленной внешней политики в отношении Советского Союза, которое не особенно бросалось в глаза в годы вакуума руководства в Москве"36. В июле 1985 г к вопросам о перспективах встречи на высшем уровне добавился еще один, но уже не имеющий никакого отношения к политике вопрос.

Еще в марте 1985 г. в печати были опубликованы результаты медицинского обследования Рейгана, которое наряду с констатацией отличного физического и психического здоровья президента выявило наличие "доброкачественного полипа" в брюшной полости. Опубликованные рядом с этим сообщением фотографии жизнерадостно улыбающегося президента, всем своим видом демонстрировавшего здоровое тело и здоровый дух, убедили американцев в отсутствии причин беспокоиться о самочувствии 74-летнего главы государства. Но когда в июле 1985 г. президенту сделали хирургическую операцию по удалению обнаруженного полипа, произведенной биопсией было установлено, что в брюшной полости прооперированного развивается злокачественная опухоль, подлежащая немедленному удалению. С первого появления в печати сообщения о том, что у президента обнаружен рак, и на протяжении последующих нескольких недель на американцев обрушился нескончаемый поток информации, сопровождаемой всевозможными диаграммами и рисунками человеческой анатомии. С дотошной скрупулезностью, достойной лучшего применения, терапевты и онкологи, гастроэнтерологи и проктологи, светила и начинающие исследовали президентскую наследственность и патологию (оказалось, что всего десятью днями раньше по аналогичному поводу был прооперирован старший брат президента Нил), описывали в газетах, журналах и по телевидению симптомы и возможный исход болезни, сопровождая свои выкладки и заключения подробным описанием внутренних органов президента. Одни из них успокаивали общественность, обещая благополучный исход и возвращение президента к исполнению своих обязанностей через месяц. Другие давали более осторожные прогнозы: "У президента есть 50-процентный шанс выкарабкаться, но существует, к сожалению, и 50-процентный шанс плохого исхода". Третьи и вовсе предрекали драматичный финал.