Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark

По моему мнению, как я уже сказал, Вивиан больше не старался, как раньше. Он был и остается выдающимся гитаристом. На пике формы он стоит в одном ряду с Ричи и Тони. Какими бы ни были разногласия, я никогда не забывал, какой он потрясающий музыкант. Но Вив перестал смотреть с нами в одном направлении. И меня это жутко раздражало. Когда четверо парней делают все возможное, чтобы добиться успеха, а пятый вставляет палки в колеса, в лагере возникают проблемы. И снова в разгар гастролей Вив подошел ко мне поговорить о деньгах, и хоть он это и не сказал, но возникло ощущение, что говорит он не только за себя, но и за остальных.

Вивиан все еще был молодым парнем, свободным от обязательств. Не женат, без детей и ипотеки. Он легко мог взять гитару и поехать на гастроли, как я когда-то. Я это понимал. Он считал, что ему море по колено. Но я также для себя уяснил, что в музыке все имеет свой срок. Ничто не вечно, особенно творческие отношения. С Ричи я записал три студийных альбома, с Тони – два. Потрясающие пластинки. А потом все закончилось. И обе стороны в итоге поняли, почему так произошло, и нет смысла поддерживать натянутые отношения и сочинять посредственные альбомы только ради денег.

Я знал, что дальше так продолжаться не может. Тур прервался после американского этапа в январе 1986-го, и должен был продолжиться в Европе в начале апреля, после очередной рекламной кампании. Все взяли небольшой перерыв, чтобы отдохнуть, и Вивиан улетел домой в Ирландию увидеться с семьей. Я встретился с Венди, чтобы обсудить ситуацию, как и обещал Виву, и мы пришли к справедливому предложению – по крайней мере нам так казалось.

Венди Дио:Это была очередная часть истории Ронни, которую спустя годы исковеркали в прессе, но сейчас я все проясню. А случилось вот что: во время перерыва между гастролями в США и Великобритании мне ни с того ни с сего позвонил юрист Вивиана. Сказал, что Вивиан хочет больше денег и долю в группе. Не помню, сколько он хотел – возможно, удвоить сумму 1700 долларов, которую получал, но помимо этого он еще хотел часть доли, от всего получать процент, не просто авторский гонорар, который капал с продаж пластинок – он хотел всего остального. Юрист сказал, что у меня есть пять дней на принятие решения. Если я отказываюсь идти на эти условия, Вивиан не едет в европейский тур.

Мы с Ронни не любили, когда нам указывают и приставляют дуло к виску. Поэтому решили забить и забыть. У Ронни с Вивом и так не складывалось. И когда спустя пять дней юрист снова мне позвонил, я сказала: «Мы уже нашли ему замену». Вот и вся история.

Позже Вив утверждал, что пытался дозвониться до меня. Он знал, где я нахожусь, но, так или иначе, ни один из его так называемых «звонков» или сообщений до меня не дошел. Просто тишина.

Вивиан считал, что его уволили, но я, безусловно, так не думал. Он пригласил своего юриста и выдвинул нам ультиматум – либо мы подписываем соглашение, либо он уходит. Подписывать мы отказались. Он ушел. Не считаю это увольнением. Отчасти было грустно, что все так закончилось. Вив был и до сих пор остается потрясающим музыкантом, и делал ровно то, что я его просил – он помог сделать более европейское звучание, благодаря которому Dio выделялись среди бесконечно появлявшихся лос-анджелесских групп. Но, будучи прагматиком, я понял, что обратной дороги нет. То, что однажды было, безвозвратно потеряно, а раз потеряно – так тому и быть… по крайней мере хотя бы на какое-то время.

Как сказал бы мой старый «дядюшка» Джонни Дио, ничего личного, только бизнес, хотя Вивиан, возможно, принял все слишком близко к сердцу. Это действительно был всего лишь бизнес, дружище: музыкальный бизнес.