Ропот Бездны

Маар ждал его у главных ворот – грыз яблоко, вальяжно восседая на пустой бочке.

– Покидаешь нас? И прощанием не удостоишь? Грубо!

«Подавись он сейчас, – решил Энки, – спасать его не буду».

– Дуешься?

– Не знаю, чего ты добиваешься, нашептывая Шархи безумные идеи.

Энки сжал в кулаке поводья лошади. Когда он ударял вершителя, тот никогда не отвечал, чем неимоверно злил жреца.

– О, я лишь следую приказам. Я твой лучший друг! – паясничал вершитель. – Зачем уходить? Веселье только начинается!

– Веселье?

– Пир! А ты о чем подумал? – захохотал рыжий. – Скоро мы встретимся!

Век бы Энки не видеть вершителя, но тот был прав. Между ними оставались незаконченные дела.

– Да, Маар, приходи, – улыбнулся жрец в ответ. – С нетерпением жду в гости своего «лучшего друга». И братьев приводи.

– Братьев?

Веселье Маара дало трещину.

– Других вершителей. А ты о чем подумал? Ах да, ты же остался в одиночестве. С тобой и сгинет твое племя.

– О нет, жрец. Мы вечны.

Энки вышел за ворота, покидая Урсу. Он обратил спину к городу и человеку, готовому принять его.

Глава 30 Путь Энки

Куда бы Энки ни направился, за ним неотступно следовали соглядатаи Шархи. Близко не подходили, не заговаривали, но следили за каждым его шагом. Боялся ли властитель, что друг и брат предложит свою силу кому-нибудь еще? Но мысли Энки были далеки от использования ашури. Уезжая из Урсы, он не знал, куда направится. Выехал на дорогу и пустил лошадь вперед. Указ властителя о свободе перемещения жрецов еще действовал – Энки мог идти куда заблагорассудится. Но, похоже, лишь он и пользовался своим правом.

Разлетелись слухи, что по востоку бродит жрец властителя. Зачем – народ недоумевал, но сходился во мнении, что присутствие его ничего хорошего не сулит.

Энки не подходил близко к поселениям и деревням. Чтобы заметить, в каком плачевном состоянии они пребывают, этого и не требовалось. Разрушенные дома, сожженные поля, боль утраты близких – такова была цена сказки, в которую Энки когда-то с готовностью погрузился. Легко идти за другими, закрыв глаза, греясь в уютном уголке и не пуская туда ужасы мира. Останься он там – кто знает, может, прожил бы полную довольства жизнь.

Но Энки не смог. Он не снимал с себя вины за произошедшее, хотя по-прежнему считал, что перемены Аккоро необходимы. Но как их ввести? Ответы Шархи его не устраивали, но и собственных не возникало. Зарождавшиеся планы быстро заводили в тупик, и руки опускались. Все, что Энки сделал, принесло беду. Как прекрасная мечта превратилась в уродливого, запятнанного кровью монстра?

Осложнялось все и последствиями вызова ашури. Энки теперь слышал голоса. Постоянно. Чаще всего тихие, неразборчивые, но они крепли день ото дня. Жрец не находил спасения ни во сне, ни в бодрствовании. Он засыпал в одном месте, а просыпался в совершенно другом, ничего не помня о произошедшем. Вредил ли он людям? Первым делом, просыпаясь, Энки осматривал руки, страшась увидеть следы совершенного преступления. К счастью, он ничего не обнаруживал. Но до каких пор?

Жрец отходил все дальше от людей. Однажды в глухой чаще он нашел заброшенную хижину и с тех пор выбирался из нее только за припасами. К своему ужасу, как-то утром Энки обнаружил надпись на стене и безошибочно распознал свой почерк. Опустошенная чернильница валялась рядом. Незнакомые витиеватые буквы тем не менее сложились в понятные слова: «час возвращения».

Похватав самое необходимое, Энки закинул вещи в дорожный мешок и выбежал на улицу. Отойти еще дальше в леса, туда, где никого нет, – такой у него созрел замысел.

Лошади избранная тропа не понравилась. Ветки царапали морду, копыта путались в прошлогодней свалявшейся траве.

– Эй ты, парень! Иди-ка сюда!

Энки остановился. Настоящий человек зовет его или очередной морок?

– Тут я, остолоп, тут!

Пожилая женщина, мудрая, лежала на земле. Ногу ее придавило упавшее дерево, рядом валялась корзинка с вывалившимися из нее кусочками мха, шишками и мелкими красными ягодками.

– Чего застыл? Помогать старшим не учили? – сварливо напомнила о себе мудрая.

Седые волосы ее были уложены в идеальный пучок, дорожное платье и плащ покрывали аккуратные заплатки.

Энки спешился, осторожно приблизился к ней. Он ждал, что женщина, разглядев его, закричит, прикажет убираться прочь.

– А ты не спеши, да! С твоей скоростью к концу лета до меня доползешь!

Управляться одной рукой было непросто. Упершись ногами в землю, жрец перебросил ствол на плечо, радуясь, что дерево молодое, а не вековое. Пыхтя, он высвободил ногу женщины. Старушка проворно отползла, и Энки сбросил ношу.

Мудрая ощупала ногу, поморщилась.

– Перелом, – проворчала она.

– Я помогу вам встать.

Шла женщина с трудом и своими силами выбраться из леса не смогла бы. Перелом в ее возрасте, как знал Энки, чрезвычайно опасен. Он подсадил женщину на свою лошадь.

– Можете взять ее, – сказал он. – Возвращать необязательно.

– Твои дары мне не нужны. Рядом пойдешь. Потом заберешь.

– Но я…