Ропот Бездны

– Башню вершителей?

– О да. Тот, кто зайдет в Нир'Ушур, будет выслушан – таков закон Ашу. Там заседает Суд вершителей. Вы можете просить их о справедливости. Судьи зрят в сердца людей, то, что вы увидели, будет узнано. Неважно, поправший правила вершитель Нергал или высокородные, взбунтовавшиеся против властителя, – все получат по заслугам. Но тот, кто видел преступление, должен сам предстать перед судьями.

– Значит, если… если я пойду, Нергал не останется безнаказанным? – спросил Энки, все еще пытаясь прийти в себя после бега.

– Воистину так. Есть вероятность, что они и твою ситуацию поймут. Ты бежал из города, спасаясь от обезумевшего вершителя. В этом нет твоей вины.

– Но Уту! И та старушка… нужно вернуться за ними, – сказал Энки.

Маар покачал головой.

– Нергал скоро придет в себя и будет очень-очень недоволен. Я запутаю ваши следы, но если сейчас вернетесь…

– Мы не можем рисковать, Энки. Уту хороший парень, и та женщина ни в чем не виновата, но пора идти.

– Все ради лучшего мира, – засмеялся Маар, прихлопывая в ладоши. – Мы долго мечтали о нем, Шархи. Возвращение тебе венца властителя – отличное начало.

Нир'Ушур. Справедливость для Сатеши. Далекая, как звезда, мечта Шархи о мире, где слабым и больным не придется умирать одним в лесу.

Энки отвернулся. Уту и старушка остались позади. Он должен был сделать шаг – и сделал его.

У него появилась цель – ему открыли ее, как драгоценный дар. Облегчение окутало Энки. Всего две жизни, одну из которых не спасти. Разве не стоило оставить их ради спасенных в будущем? Скольких еще погубит Нергал, если Энки не расскажет о его преступлении?

Нир'Ушур. Они направлялись на юг.

Глава 11 Самое ценное

Погоня привела Арана в Ша'от – небольшой город у восточной границы. Его соглядатаи сообщали, что видели тут северянку. Письма, которые он получал от своих людей, содержали противоречивую информацию. Но приходилось обходиться ею, вычленяя крупицы истины.

С каждым шагом, отдалявшим Арана от дома, пески отступали, сменяясь низкорослой растительностью. Сухой жар благословенного солнца остался в прошлом, уступив место влажной духоте.

В Ша'оте шум не смолкал ни на секунду даже на исходе дня. Основная часть города была построена на поверхности, и лишь дворцы высокородных заняли место в огромном гроте. Он не шел ни в какое сравнение с великолепием Силло, но Аран отметил элегантный орнамент на колоннах у входа. Больше полюбоваться красотами не получилось – Ша'от погрузил гостя в хаос повседневности.

Торговцы-мудрые с юга пересекались здесь со своими собратьями с востока. Телеги, груженные товарами, заполняли улицы. Люди до хрипоты препирались, пытаясь сбить цену, чтобы позже выгодно перепродать диковинки юга на востоке и наоборот. Резкие запахи всевозможных специй били в нос, расшитые тяжелые ткани, каких Аран еще не видел, приковывали взгляд, а бочки с пряными настойками напоминали о пересохшем горле.

Городская толпа галдела, оскорбительные слова срывались с губ столь же часто, как и просьбы сбавить цену. Торговцы хмурились, ругались, но нередко соглашались на не самое выгодное предложение – им не терпелось быстрее завершить сделку и двинуться дальше.

Аран и сам чувствовал напряжение. Необъяснимая ненависть вскипала в крови при виде людей другого народа, и чем дольше они находились рядом, тем сложнее было укрощать разрушительное чувство. Южане, сказать по чести, не особо и старались держать себя в руках. Эмоции были огнем, вложенным в них Шамашем, и сдерживать их – оскорблять Ашу.

– Дочь гиены! – Южанин сплюнул от досады и скинул со своей телеги три мешка с перечной приправой. – Ладно, забирай!

– Вы так любезны! – Торговка с востока, из народа ашу'арат передала кошель с монетами.

– Подавись!

Мужчина пересчитал оплату, пробормотал сквозь зубы проклятье и стеганул лошадь. Животное угрюмо шагало к выходу из Ша'ота.

– Паршивый городишко!

Сын торговки проворно поднял с земли мешки и перекинул поклажу к остальным тюкам в груженую повозку.

– Почтенная мать! – Сын не смотрел женщине в глаза, когда говорил. – Мы купили все необходимое.

– Прекрасно. Уедем до заката. Не хочу смотреть на их развратные игрища, которые они называют праздником. Еще и в честь Ашу! Позорище! Я слышала, у них жрица исчезла. Надеюсь, вершители покарают этих… выродков!

Аран фыркнул, протискиваясь мимо телеги торговки. «Почтенная мать». Надо же! Все встреченные им ашу'арат оказались теми еще напыщенными снобами.

Но о каком празднике говорила женщина?

Сосредоточившись на погоне, Аран потерял счет дням.

Он вышел с площади в жилой район. Низенькие домики из песочного камня расписывали узорами всполохов золотого пламени. Значит, сегодня Долгая ночь. Первая ночь в году, что будет длиннее дня. Когда последние лучи погаснут на западе, ашу'сиэр начнут славить Шамаша, подтверждая его власть даже после захода солнца. Люди облачатся в яркие одежды, разожгут костры, и песни не смолкнут до восхода.