Ропот Бездны

– Мы просто хотим уйти. – Энки приподнял руки, показывая, что не опасен.

– Ага! А мне потом перед мудрым оправдывайся!

– Можешь сказать, что не видел нас.

– Пф! Будто мне это поможет!

– Мудрый посчитает нас преступниками. И наверняка приговорит, – сказал Энки. – Мы хотим уйти – и все. Ты нас не видел.

– Эй, я никого губить не хочу, но и чужие тумаки получать неохота.

– Для нас это вопрос жизни и смерти, а не просто тумаков. Понимаешь?

– Ну, я…

– Отпустишь нас?

Деревенский задумался.

Ответа Энки не дождался. Шея мужчины с хрустом провернулась, тело повалилось на землю. Шархи, незаметно зашедший за спину убитого, осмотрелся, удостоверившись, что больше рядом никого нет.

– Ты совсем свихнулся, Шархи?! – прошипел Энки.

– Он не собирался нас отпускать.

– Почему ты так уверен?! Умеешь мысли читать?!

– Я знаю этих людей лучше, чем ты!

– «Этих»?!

– Я не говорю, что они чем-то хуже нас, но их выучили подчиняться. Он сдал бы нас. Пришлось выбирать.

Факел, выпавший из руки мужчины, опасно близко подкатился к сухой траве.

– Не туши, пожар их отвлечет…

Не обращая внимания на слова Шархи, Энки затоптал факел. Огонь потух, тонкая ниточка дыма устремилась вверх.

– Прекрасно, Энки. Настоящий подвиг! Правда, теперь нам нужно избавиться от тела, чтобы не переполошить местных раньше времени.

Они скинули тело в отстойную яму. Мертвец погрузился в вонючую жижу с отвратительным хлюпаньем. Нечистоты поглотили тело наполовину. Будь у Энки хоть крошка в животе, он бы с ней расстался. Тяжело сглотнув слюну, жрец отвернулся от отвратительного зрелища.

– Не думай о том, кем он был, – посоветовал Шархи. – Оставляй их безликими.

Было бы ему легче, не знай жрец, что погибший – отец Уту? Эта мысль занимала Энки, пока они бежали из деревни и всю ночь шли по лесу. Шархи ворчал, что спешить бы не пришлось, займи они местных тушением пожара. Между спасением домов и преследованием парочки беглых выбор очевиден.

– Ты бы лишил их всего, Шархи!

– Я возместил бы все позже.

– А жизни? Как бы ты их возместил?

Шархи остановился и резко повернулся.

– Очень просто, Энки. Я бы дал лучшую жизнь их потомкам, их братьям. Сотням, тысячам других. Но если один низкорожденный по своей дурости перечеркнет все… Думаешь, мне хотелось сжечь их дома?!

– Шархи…

– Тихо, – шепнул Шархи, доставая кинжал и прислушиваясь. – За нами следят.

– Вершитель?

– Вряд ли бы он скрывался, будто испуганный заяц. Выходи немедленно! Иначе я сам найду тебя и вспорю от брюха до шеи!

Кусты в тридцати шагах зашелестели, а потом из них выбрался всклокоченный Уту. Паренек помахал рукой. В волосах его и одежде запутались ветки с листвой, а наспех натянутая куртка была вывернута наизнанку.

– Я видел, как вы из деревни деру даете. Выбрался из окна – и за вами! – сказал Уту чересчур бодро. Неуверенный взгляд выдавал его. – Вы ж не против, а? Так я подумал, ага.

Шархи сощурил глаза, кинжал он так и не убрал.

– Дорога опасна, Уту, – сказал Энки, перехватывая инициативу. – Лучше тебе повернуть назад.

– Я уже ушел. Назад не пойду! Мне некуда топать, ага, но обратно точно не вернусь. Не возьмете с собой – сам справлюсь! Па и ма позлятся, но поймут. Па сам говорил, что свой черед для каждого путешествия, так-то! Па в словечках мастер!

Уту не знал о смерти отца. Энки заметил, как Шархи спрятал оружие. И все же хмурое лицо высокородного не сулило Уту снисхождения.

– Он далеко зашел, Шархи. Другие посчитают, что Уту сбежал.

– А я и сбежал! – гордо объявил парень.

– Он обуза.

– Эй, я помогать буду!

– Тебе напомнить, куда мы идем, Энки? И кто идет за нами?

– Энки, – захлопал глазами Уту. – Я думал, вас по-другому зовут. Вы правда преступники, ага? Я тоже теперь!

– Мы идем к Восточной цитадели, мальчик. Тащись за нами, сколько душе угодно, но если попадешься на том, что сбежал, – это только твоя беда.

– Вот и ладно!

Энки положил руку на плечо пареньку и ободряюще сжал.

– Можешь называть меня Энки, а его Шархи.

Они продолжили путь втроем. Еды все так же не хватало, но ситуацию спасал Уту – отец обучил его делать ловушки, и парню изредка удавалось приносить мелкую дичь. Жаренное на костре мясо надолго наполняло желудок. В такие сытые вечера настроение у всех троих улучшалось, и Шархи баловал спутников рассказами о своих странствиях. Уту слушал с раскрытым ртом. Иногда приговаривал «да ты врешь!», но всегда просил продолжать историю.

Поначалу дожди приходили часто, но постепенно земля становилась все суше, а растительность переставала тянуться к небесам.

Дорог они избегали. Ступая на коряги и замечая скользящих среди камней змей, Энки все больше ценил свои прохудившиеся сапоги. Босиком он бы точно далеко не ушел.