Ропот Бездны

Из-за пазухи высокородного жрец достал кинжал и припрятал у себя. Он надеялся, что пустить его в ход не придется, но если возникнут проблемы… Как показала практика, решать их с оружием в руках куда проще.

– Я скоро вернусь, Шархи…

Друг не ответил.

– Я справлюсь.

Последнюю фразу жрец сказал скорее сам себе. Пусть семья так и не признала его полезность, но Энки не был грузом на шее. И сейчас у него появился шанс доказать это Шархи.

Лагерь гильдии жрец нашел быстро. На юго-западе от Монетного двора установили десятки палаток. Запах, резкий и неприятный, пробился в выцветший мир Энки и едва не сбил с ног. Поблизости в земле прорыли длинные ямы и заполнили их раскаленными углями – над ними кипели огромные вытянутые бадьи с льняным маслом. Внутрь варева рабочие осторожно погружали дерево, очищенное от коры и сучков.

– Эй, не стой тут! – прикрикнул на Энки один из работников-ремесленников – он широкой костью втирал в дерево, положенное на две массивные рогатины, вязкую темную жидкость.

– Я ищу Рувера, мастер…

– Так иди к нему. – Ремесленник махнул рукой, указывая направление. – Там он. С бородой, в пижонской одежке.

Описание Рувера было весьма точным. Он восседал в деревянном кресле и наблюдал за работой, периодически покрикивая на нерадивых ремесленников. В темную бороду его были вплетены золотые бусины, а одежда, сделанная из первоклассного бархата, сияла чистотой. Рувер каким-то образом умудрился даже не замарать сапоги с яркими серебряными пряжками, хотя его окружали лужи размякшей земли – котлы с отработанным маслом опорожняли где придётся.

Позади Рувера стояла повозка, а на ней – немалых размеров клетка, заполненная… людьми. Старые, молодые, мужчины и женщины. Одни выглядели испуганными, другие разъяренными. Приблизившись, Энки понял, что их объединяет – отсутствие ал'соры на лбу.

– С чем пожаловал? – Рувер заметил Энки и брезгливо поморщился. – Чего тебе?

– Мастер Рувер.

Энки склонил голову и, похоже, сделал все правильно. Рувер немного расслабился, подбоченился.

– Мне сказали, вы хорошо платите за работу.

– Умельцам – да, плачу. Рук у меня не хватает. Кто, говоришь, твой мастер-учитель?..

– Мастер Лугаль.

– Не знаю такого. Очередной невежа, возомнивший себя Ашу знают кем. Моя гильдия подчиняется самому роду Дадуш. – Ремесленник горделиво выпятил грудь, отчего одежды на его объемном животе натянулись. – Будешь халтурить – ничего не получишь.

– Да, мастер.

Взгляд Энки вернулся к людям в клетке, и ремесленник заметил его интерес.

– Занятные зверюшки, правда?

– Нарушили закон?

Рувер пожал плечами.

– Само их существование – нарушение законов Великих. Все дети и потомки наемников. Тьфу! Жуткое дело – не получили ал'сор при рождении. Но род Дадуш окажет им милость и вернет на Путь. Наш мудрый их достал за сущие медяки да на хранение нам оставил. Получат в дар ал'соры низкорожденных, а потом выгодно продадим их. Сестра увидит, что не ошиблась во мне! Эй ты, главное, руки к ним не суй – зубы у них острые…

Один из мужчин в клетке грязно выругался и сделал пару непристойных комментариев о предках Рувера.

– Как я и говорил: дикие животные. – Ремесленник погрозил пальцем людям в клетках. – Довезу вас до города, там с вами и распрощаюсь. А ты иди, парень, работай, иначе ни монеты не получишь. Помогай бревна на просушку грузить. Увижу, что отлыниваешь – сразу выкину. У меня все честно. Кто трудится – тот получает оплату.

Несколько часов Энки вместе с другим работником доставал из бурлящего масла бревна и переносил их на рогатины, глубоко врытые в землю. Там за них принимались другие мастера – покрывали поверхность смолой, защищая от гниения.

День клонился к вечеру. Спина Энки ныла, руки болели, а плечи, на которые приходилось взваливать бревна, походили на помятые сливы. Несколько раз он обжигался маслом и ронял бревно, за что получал выговоры, а заодно и проклятия, которые пропускал мимо ушей.

Что его заботило, так это люди без ал'сор. На жреца они не смотрели и шептались между собой. Судя по внешности, они были родом из восточных провинций, но о большем приходилось гадать. Они не пригибались, как низкорожденные, но и не держались со статью высокородных. Их одежды, простые и практичные, украшали необычные орнаменты, а кто-то носил незамысловатые украшения – бусы или серьги, сделанные из речных камешков.

За час до заката напарник Энки отошел по зову природы, а жрец прокрался к клетке. Рувера не было видно – он обходил ремесленников, чтобы оценить проделанную за день работу.

Люди без ал'сор, увидев Энки, притихли. Ремесленник назвал их дикими животными. Энки же видел совершенно обычную женщину, прижимавшую к груди ребенка, насупленных мужчин, старика, успокаивавшего девушку.

Энки достал припрятанный кинжал и просунул его через прутья клетки. Его подношение приняли без слов – оружие исчезло так быстро, будто его и не было. Чистый лоб мужчины вселял тревогу и… что-то еще. Жрец неосознанно потянулся к собственной ал'соре – нанеси хоть десять слоев краски, ее ни стереть, ни изменить.

– Парень, ты где бродишь? Ты тот еще растяпа, но старался. Бери.