Ропот Бездны

Пыхтя, Рувер наконец-то дошел до жреца и кинул ему тощий мешочек. Внутри было три серебряные монеты.

– И не говори потом, что в моей гильдии не заключают сделки по чести!

– Благодарю, мастер.

– Завтра приходи работать. Может, научишься чему.

– Да, мои умения не помешает отточить.

Проходя мимо ремесленника, Энки изобразил, что случайно споткнулся, и толкнул Рувера, заставляя мужчину оступиться и сделать несколько шагов к клетке.

– Вот неуклюжий дурень!

Мужчина без ал'соры высунул руки из клетки, схватил Рувера и приставил к его горлу кинжал. Ремесленник со свистом выдохнул, глаза его заметались, но закричать он не смел.

– Отдавай ключ.

– Я… да, конечно… Вот… вот…

Со лба Рувера стекла струйка пота. Из кармана он выудил железный ключ и передал мужчине с кинжалом. Другие пленные быстро сориентировались – дверь клетки распахнулась, и они пустились бежать. Когда последний выбрался на волю, мужчина отпустил Рувера и кинулся за остальными.

Рувер, вылупив глаза, смотрел на беглецов, шлепая губами, а потом со всей мочи заголосил:

– Эй, а ну назад! Люди! Во имя Ашу! Кто их загонит обратно, получит двойную оплату! Ловите их, ловите! Вон они бегут!

Обещание двойной оплаты добавило заинтересованности остальным ремесленникам. Отложив инструменты, они бросились вдогонку. Мастера не предполагали, что пленные начнут сопротивляться, – как чего-то вообще можно ожидать от того, кто не следует никакому Пути?

Беглецы остановились и встретили тех, кто решил их поймать, лицом к лицу. Они били противников всем, что под руку подвернулось: камнями, палками, железными прутьями и топорами. Кровь брызгала и разлеталась каплями, как прежде раскаленное льняное масло. Ремесленники, не обученные битве, быстро стушевались и предпочли убраться восвояси – теперь бежали они.

Рувер в суматохе куда-то исчез. Мастера со всех ног устремились к Монетному двору. Люди без ал'сор отпустили их – наскоро собрали ценные пожитки убитых и скрылись в сгущавшейся темноте.

Энки отдали его кинжал – кинжал Шархи, – покрытый алым.

Жрец стоял в одиночестве среди тлеющих углей и остывающих тел. Темнота укрыла несчастных жертв… или, лучше сказать, сообщников тюремщика Рувера? Энки прикрыл глаза. Был ли у этой ситуации другой выход? Без крови, без жертв, без людей, пойманных в клетку?

Звук шагов – кто-то совсем рядом. Энки стиснул украшенную рукоять оружия, приготовившись драться.

– Ты что творишь?! – заорал Шархи, срывая и так охрипший голос. Он оглядел лагерь. – Мне пришлось разыскивать тебя, и тут я вижу это!

– Они пленили людей. – Энки тоже не стал понижать тон. – Я освободил их, и они избрали сражение.

– Мне плевать, что тут произошло. Мы должны действовать вместе, Энки! Не привлекать внимания попусту!

– Ты едва ли мог что-то сказать, Шархи. Ты и сейчас еле на ногах стоишь. Я в силах справиться самостоятельно.

– Да. Но это не значит, что ты должен все делать один! Мы прикрываем друг другу спину, а не доказываем, кто удалее!

– Все немного вышло из-под контроля, – признал Энки. – Нужно было заработать денег на лекарства и кров. Мне рассказали…

– Мелкий брехун! Преступник!

Энки не заметил, как Рувер выбрался из своего убежища. Борода мужчины была опалена, лицо покрыли ожоги. В дрожащих руках он сжимал небольшой самострел. Ремесленник нажал на спусковой крючок, и Шархи оттолкнул друга с пути. Стрела впилась в плечо высокородного.

Трясущийся Рувер перезаряжал оружие.

«Нет, все не может закончиться так, – подумал Энки. – Не сейчас».

Жрец метнулся вперед. Твердая хватка на рукояти кинжала, уклонение от неловкого удара ремесленника и выпад – точный, молниеносный и милосердный. Глаза Рувера закатились, но умер он не сразу. Навыков Энки не хватило, чтобы тотчас оборвать жизнь. Стоны, похожие на вой животного, врезались в память Энки и продолжали гулко отдаваться в ушах даже после того, как Рувер затих.

– Шархи!

Высокородный лежал на земле, хватая ртом воздух. Стрела прошила плечо насквозь, наконечник сломался после падения Шархи на землю. Энки оттер кинжал от крови об одежду и положил оружие на ближайшие пышущие жаром угли.

– Я… читал, как… – жрец прочистил горло. – Нужно прижечь.

– Знаю.

– А потом нанести мази. У нас нет лечебных трав. Лучше найти, иначе… Ладно, об этом потом.

Энки дождался, когда лезвие кинжала раскалится. Он постарался сделать все быстро. Два прикосновения, шипение и отвратительный смрад горелой плоти. Шархи выругался, но прижигание сделало свое дело – кровь остановилась.

– Уедем… уедем… уедем подальше, – выдавил Шархи, стараясь дышать ровнее.

– Знаешь, как распрячь лошадь? Ее приготовили тянуть повозку с клеткой.

– Да… Ослабь ремни… проклятье!..

Следуя указаниям Шархи, Энки расстегнул ремни и снял с лошади хомут. Та стояла спокойно, ее не потревожил даже хаос. Жрец помог другу сесть на лошадь, а потом сам залез на спину животного. Поводья высокородный не взял, но каким-то образом управлял лошадью одними ногами и пустил ее рысью.