Roses and Thorns (СИ)

Человеческая плоть не вынесет ни ад и ни рай, предпочтя балансировать между этими абстрактными понятиями.

Темнота без намека на языки Инферно.

Нить прошлых перерождений изящно соткала человека, не давая ему обезуметь в ужасе, оставаясь на трещинах старого и нового мира, ведь прежнее небо и прежняя земля миновали.*

Молли открыла глаза по звону (не заведенного с ночи) последнего сигнала будильника ровно в восемь утра за сорок пять минут до начала рабочей смены. Это напоминало черную дыру в памяти как после очень-очень хорошей попойки или нескольких бессонных ночей, когда организм сам решает в какой момент стоит закрыть глаза, отстраняя из строя реальности.

Она очнулась на диване с затекшей шеей после неудобной позы.

Никаких клоунов, никаких окровавленных конечностей, никакого наряда полиции оцепившей дом. Ничего.

Молли бы скинула все на усталость, не вдаваясь в выяснение, почему сломанный телефон с неустановленным будильником разбудил ее в восемь утра (ведь дважды в день и сломанные часы показывают точное время?) и почему глубокая трещина, которая должна была образоваться после удара в журнальный столик топором, волшебным образом затянулась.

Но винтовка.

Огнестрельное оружие покоилось рядом с холодным на идеально гладкой поверхности стола. Издалека бы показалось, что Ригс готовится как минимум к заговору или массовому убийству или, насмотревшись фильмов ужасов, попыталась обезопасить себя, прежде чем в дом ворвутся зомби посланники апокалипсиса.

Она питала к себе ненависть как к ебаной наркоше, которая не в состоянии отличить реальность от ночного кошмара.

Прислонившись лбом к отрезвляющему холодной сталью стеллажу, пряча лицо в прохладных ладонях, чувствуя кожное сало на пальцах, коснувшихся носовых пазух, она хотела кричать, когда музыка в супермаркете по прошествии двенадцати часов стала повторять песни по кругу, заткнуть уши, когда механический женский голос оповещал о какой-то акции и товарах со скидкой.

Сорваться на каждого и пропустить еще несколько дней, чтобы проснуться в следующий понедельник, а еще лучше вообще не проснуться.

- Как можно узнать запах? – дряблая рука старушки сочетающей в себе черты «Королевы людских сердец» своей прической «под пажа» и Джеки Онассис (благодаря твидовому костюму) дотронулась до ее плеча. – Я бы хотела узнать запах.

Старушка покрутила перед лицом Молли обычным антиперспирантом, который как один имел специфический запах.

Хотелось съязвить и добавить, что запах старости пусть и выраженной благородно не перекрыть ни одним парфюмированным дезодорантом, что уж говорить об антиперспиранте, который с трудом заглушал пот.

Но нарастающая снежным комом сумма долга заставила выдавить из себя улыбку и с радостью дернуть за пластмассовую крышку, предлагая хоть задохнуться от аромата химии. А после также приветливо указать на кассу, надеясь, что проклятия, произнесенные в мыслях, не отпечатывались на лбу.

Это заняло несколько дней поиска в старых папках, макулатурой которых она собиралась устраивать поджог. Чуть пожелтевшее и сложенное в несколько раз завещание на землю в Дерри с указанием собственника. На бланке сверху значилось название юридической конторы, а внизу подпись, как прародителя, так и заверяющего.

За все годы Молли ни разу не проявляла интереса к тому, где захоронили кости стариков и кто занимался этим, если не близкие родственники. Государство? Смешно. В Дерри никто бы не стал шевелиться ради трупов, которые обнаружили, по всей видимости, не в доме.

Ей казалось, что в такой дыре не может быть больше одной юридической фирмы и то оплетенной за ненадобностью паутиной. Что могут делить местные жители кроме горя, которого хватало на душу каждого.

К своему удивлению, в Дерри обнаружилось две пожираемых конкуренцией не слишком рентабельных фирмы, выживающих за счет постоянных клиентов. Никому не придет в голову нанимать адвоката в маленьком городе, когда крупные города пестрили поистине профессионалами, обладающими той самой волшебной палочкой, вытаскивающей вашу задницу из передряг и превращающие тыкву максимального срока в карету минимального.

Выкроив время перед работой, Молли почти подготовилась к встрече с неким Александром Баттерли, который заверял документы и возможно имел отношение к адвокатской практике только в ее предположениях.

Тонированные стекла не пропускали солнечный свет в вытянутое помещение офисной приемной. Несколько плотно закрытых пластиковых дверей, стены обшитые панелями и несколько офисных стульев пододвинутых плотно к стенке на определенном расстоянии друг от друга, будто бы ожидающих вели на расстрел, а не предлагали подождать. Кулер, криво приклеенные ксерокопии кодекса.

Окружающая обстановка упорно напоминала похоронное бюро или того хуже морг, в котором не хватало люминесцентных ламп и витающей в воздухе скорби и формалина.

Выпрямившись, Молли как маленькая девочка постукивала пальцами по коленям, следя за тем, как секундная стрелка настенных часов совершает полный круг и немного подрагивает на тройке.