Roses and Thorns (СИ)

Девушка-секретарь, походившая своей нервозностью на практикантку, которой не повезло стажироваться в подобном месте, пообещала связать с Баттерли или же найти хоть какую-то информацию о его местонахождении и зацепку по интересующему вопросу. Как выяснилось, этот тип уволился с застойного болота Дерри и не то перевелся, не то предпочел сменить род деятельности пару лет назад, что было не удивительно.

Ценные кадры здесь не задерживаются. Ну и раз он понадобился Молли, то он, безусловно, не мог оказаться на месте. Она даже не удивилась бы, узнав, что этот парень оставил заявление на увольнение часом ранее ее прихода.

От неопытной стажерки проку было не больше чем от бесплатных консультаций на форумах, где некоторые мужчины любили вспоминать кодекс Наполеона, когда речь заходила об имуществе.

Было и еще кое-что отталкивающего в этой девушке, что склонилась над какими-то старыми бумагами и периодически поднимала глаза на монитор компьютера. Она ничуть не вписывалась в интерьер похоронного бюро юности. Светлые с карамельными бликами волосы говорили, что на укладку было потрачено не меньше часа, а это платье, подходящее для какой-нибудь коктейльной вечеринки облегало фигуру песочные часы.

Такие девушки игриво говорят в кафе, как будет банановый сплит по-французски, но никак не протирают качественные ткани в офисах за монотонной работой.

Это было немым уколом в сторону Молли, которая не собиралась ровнять их внешний вид. Преимущество было бы не в ее пользу.

Небольшой побег на гардероб сестры вперемешку с памятными вещами матери получил необходимую встряску и как результат: широкая в бедрах юбка с примесью шерсти и оставшаяся со школьных лет рубашка, приходившая в пору спустя годы.

Природа вдоволь отдохнула на ней, наградив возможностью нелепо выглядеть в платьях и юбках, но гармонично смотреться в растянутых спортивных штанах или джинсах, прихваченных английской булавкой на месте пуговицы.

***

Час поисков оказался безрезультатным, и стажер пообещала связаться или выслать необходимую контактную информацию на электронную почту или факс (ха!), но памятуя утопленный телефон, Молли обещала заходить к ней каждый день, пока не получит необходимую информацию.

По крайней мере, это будет достойным оправданием бездействию. Она пыталась, почти прилагала титанические усилия, но нихуя не вышло. В школе бы эта отмазка может быть сгодилась для учителя химии.

Ригс хотелось сбежать к старому телефону-автомату у двери и бросить двадцатипятицентовик, а после набрать номер кого угодно, чтобы вылить накопившееся дерьмо как на горячую линию психологической поддержки, до которой она не опускалась, чтобы не счесть себя окончательно поехавшей одинокой сукой с климаксом на пороге.

Ей отчаянно хотелось позвонить кому-то из прошлого, кто знал ее еще беззаботной девочкой, строящей обширные планы на обозримое будущее и язвительно отвечающей на фразу «Дай-то Бог», что оного не существует. Или отпроситься с работы и рвануть в другой штат на выходные, ведь так просто плыть по американским автострадам, укрываться заботливой материей сумрака, который скроет ветреную дочь дороги от посторонних глаз.

Сейчас она была марионеткой в руках опытного кукловода, который отбрасывал ее как суденышко из стороны в сторону в шторм.

В насмешку мыслям из динамиков заехавшей на парковку машины раздавалось пение «Как прекрасен мир» Луи Армстронга, вызвавшее нервный смешок, а после прилипшее к языку до конца дня.

По окончанию ночной смены пришло осознание, что нет нужды возвращаться домой.

Молли сидела среди пыльных вещей в служебном помещении с початой пачкой чипсов и недопитым с обеда кофе, в который под вечер было решено долить немного списанного месяцами ранее виски. Хотелось дождаться трех или четырех утра, когда камеры перезагружались снова и вынести из кассы триста долларов, дабы положить начало конца денежной петли на шее.

Но это было глупо и срабатывало только в теории.

Вина за содеянное пала бы если не на нее, то на весь коллектив и была бы разбросана по частям как последний кусок пирога, набрасывая еще одну петлю или расшатывая табуретку, чтобы после выбить ту из-под ног, срывая овации.

Автоматические двери при входе среагировали на движение и уведомили о том, что кто-то вошел вовнутрь.

Блять.

Обороняться было нечем. Служебное помещение не предусматривало наличие кнопки вызова полиции, но имело при себе старый табурет и припрятанную пачку тампонов. Ни-ху-я.

Бродяги редко забредали в дневное время суток и выживали фондами спасения, а еще тем, что выносили сердобольные повара в конце дня. В первую очередь, ей двигала меркантильная сторона, удавившаяся, если бы кто-то посягнул на дневную выручку, предварительно не взяв в долю.

Вчитываясь в состав газировки, стоял тот самый долговязый парень, с котормы Ригс уже встречалась успела потрахаться.

- Магазин закрыт.

Он нервно дернулся и вернул бутылку на место.

- У вас горел свет, и я подумал, что вы работаете круглосуточно.

- Это была частная вечеринка.