Roses and Thorns (СИ)

Истории повторялись, а люди придавались забвению.

Оно не выстраивало стратегий, не бросало костей и не выбирало тщательно жертв. Испуганные дети все равно на один вкус.

Наверное, это и стало той отправной точкой в человеческой жизни Молли, когда все ее дела пришли в упадок, а у Оно проснулся повторный интерес, а не страх как это было с Заикой Билли.

Двое детей с разницей в возрасте, но не в воображении.

Тогда девчонка увидела в нем обличье, которым пугала ее тетка, а ее мать своего бывшего возлюбленного и отца собственного отпрыска, но после и фантазия покинула ее, а Оно приняло вид, в котором чаще всего появлялось на людях. Старшая попросила жизни взамен на свою, что послужило новым примером эмоции для Оно, которую называли «материнской любовью» или «самопожертвованием».

Оно не испытывало эмоции, но всегда мастерски имитировало их присутствие. Продолжение этой сказки было известно. Молли полная решительности забавляла глупостью и стала личной артисткой импровизированной комедии. Ее можно было забрать тоже. Жизнь, тот сгусток энергии, именуемый душой и запереть навеки в цирковом шатре как лучшую игрушку.

Без веры не обошлось.

Остальные верили в собственные кошмары, а друзья Билла Денбро в непобедимость и древнюю природу Оно. Молли была твердо уверена в его человеческой сущности, обман зрения, иллюзию, последствия попойки, но не во что-то оное. Оно показало даже слабую тень мертвых огней, преследуя цель взглянуть на эту чертову вселенную его «глазами», затеряться среди них и погаснуть.

А эта идиотка все еще верила в человеческое начало.

Это вынудило сделать Роберта Грея постоянной частью игры. Старина Роберт, улыбчивый малый, который должен втереться в доверие, сраный добряк готовый оплатить долги и истинный джентльмен. Полюби его, Молли, а он воплотит очередной твой страх быть преданной, разобьет сердце или что у тебя отвечает за все привязанности.

Оно вышвыривало из ее подсознания каждый страх, смоделировав личный ад, в виде того видения, которое пришло в поезде. Провал перед судьей, смерть отца, которую она часто представляла (какого это умирать), предательство и любовница (Молли была слишком мала, чтобы помнить, как ругались ее родители из-за нее, но зрительная память хранила и это), а затем недавние кошмары при виде родственниц.

В те мгновения все ее естество источала этот животный страх, пропитывало, придавало отменный вкус как горсть лучших экзотических пряностей. Оно не смогло сдержать себя, но внутри она казалась гнилой, как если бы ему пришло в голову раздирать труп собаки. Удовлетворимо при голодовке, но не более.

Это маленькое путешествия было верным стратегическим решением. Оно не планировало упускать ее из виду, а лучшим способом не дать добыче вырваться оказался вернуть ту обратно. Пеннивайз не планировал убивать ее. Пока. Недопустимая роскошь терять тех, кто готов еще сражаться в заранее проигранной битве.

Пусть остается жемчужиной в его цирке. Негласной звездой программ.

Молли так сильно напоминала этих воинствующих школяров, поклявшихся вернуться и добить Оно, если то вернется, что вызвала еще и новое чувство какой-то человеческой ностальгии по тем временам. Писатель Денбро не вернулся, как и остальные, позабыв все, что когда-то связывало с этим городом. Даже нигер, желавший не терять связи с Дерри, покинул штат Мэн. Они все предпочли воспользоваться шансом на новую жизнь, а глупая старая рухлядь наверняка приложила руку к их успеху. Оно тоже могло подсыпать щепотку везения в жизнь Молли Ригс, но разве в этом был смысл?

Не лучше ли смотреть, как она бегает по кругу, в колесе неудач как глупый хомяк, не оставляя веры в свою «живучесть»?

Оно ставило ей новые препятствия и помогло малышке Джейн принять правильный выбор, когда в ее светлую и юную головку пришла мысль о беспомощности.

Конечно, Дженни. Ты так бесполезна. Ты обуза, Джейн. Ты большая обуза для всей семьи. Ты подвела Молли.

А хочешь знать, как ты сможешь помочь ей? Ты можешь умереть. Ты можешь вскрыть себе вены, повеситься или принять больше таблеток. Тебе же так тошно от них. Прими их, Джейн! Прими! Прими! Ты же знаешь, что это подействует! Молли сможет еще выиграть суд, а ты оправдаешь свою беспомощность. Сделаешь доброе дело. Помнишь, как говорят христиане?

Тогда жертвуй собой во благо. Донеси свой крест до конца. Ты же веришь в Иисуса, а он прошел свой тернистый путь. Не будь слабой.

Не подводи больше Молли.

Оно могло убить ее изощренно или оставить на десерт. Могло выпотрошить на части или облить кровью одного из мальчишек, незаполненного личинками и еще теплого, добавив сладкого как гренадин чувства страха, облачая в алую мантию благородства и ужаса. Могло, но оставило ей еще немного жизни, наслаждаясь страданиями, плачем. Оно предпочитает плоть, но для аперитива подойдет и отчаяние.

«Он стукнул кулаком об стол, крича, что призрак вновь пришёл»