Roses and Thorns (СИ)

— Ну, я ее так называю. Она не моя бабушка, конечно,* но это не отменяет того факта, что я так обращаюсь к ней. Правда, она ненавидит это, но звать по имени как-то странно, — (при незнакомцах), — Тем более я считаю ее своей бабушкой так, что все в порядке.Она сделала слишком много для нашей семьи.

В этом была доля правды.

Так раньше говорила мать, когда ссылала ее на пару недель жить отдельно. Джейн бунтовала, топала ногами и всхлипывала, что хочет провести это время с матерью, а не с женщиной, которая даже не ее бабушка, пусть иногда и хорошо относится к ней. Поддаваясь воспоминаниям о детстве, она помнила только ее и отрывками старшего брата, который вечно все портил. Нана провела с ней достаточно времени, чтобы успеть нахвататься всевозможных выражений, колких фразочек, которые с годами стали неотъемлемой частью собственного образа наравне со страстью к сигаретам «Лаки-Страйк» и склонностью к пессимизму.

Джейн прикоснулась к кожаной спинке инвалидного кресла, сдерживаясь, чтобы не отпрянуть, как если бы ее ударило током.

Это была недорогая портативная модель, которая появилась, наверное, лет пятьдесят назад и напоминала марсианский вездеход. Прикованные к креслам чаще отдавали предпочтение моделям с электроприводом, но она отказалась. Сказала, что это не про нее, а еще то, что она будет танцевать, если захочет хоть до девяноста.

С этим, конечно, погорячилась и иной раз ее старческие руки дрожали, когда она опиралась на трость. Всему виной возраст.

Джейн каждый раз ощущала приближение смерти, смотря на морщинистое женское лицо, и чувствовала страх того, что однажды и ей суждено проснуться старой телом, но жаждущей жизни душой и нагрянут нежданные воспоминания о годах ушедшей молодости, побуждающие гоняться за нелепыми призраками прошлого.

Лучше не думать об этом. Хизер говорит, что это приближение старческого маразма, когда начинает казаться что-то из религиозных сказок, а в худшем случае, ходишь под себя, забываешь поесть или измазываешь стены дерьмом.

— Вам помочь? — он почти поравнялся с ней, и это показалось слишком навязчивым вниманием со стороны незнакомца, а возможно, она сама была не в настроении, чтобы источать дружелюбие к окружающему миру. Сам город навевал какую-то тоску. — Я — социальный работник и это моя обязанность.

Джейн хмуро посмотрела на него, желая придраться к мелочи, которая служила отталкивающей, но не могла найти ни одной зацепки. К черту.

— Спасибо, конечно, но у нас все есть, — она выделила голосом «нас», стараясь показать то, что это не просто одинокая старушка, которую можно попытаться обмануть и уйти безнаказанным. — Доебщиков никто не любит, а вас пошлют сразу. Даже с благими намерениями. Но, — Джейн остановилась, чувствуя, как колесо инвалидного кресла соприкоснулось с мелким камушком на дороге. — Вы не оставите свой номер? Я хочу знать, что с ней будет все в порядке.

Грей протянул ей смартфон последней модели, который она видела в кубе на Пятой Авеню (Дерек сказал, что на такую модель сосать и сосать), пропуская мысль о том, что должно быть социальные работники зарабатывают достаточно даже в подобной дыре, а ее новый знакомый сломал кому-нибудь ребро, пробегая в «Черную пятницу».

— Как вы сказали? — Роберт наклонился к ней чуть ниже, подняв воротник своего пальто, когда Джейн ударила ладонью по багажнику автомобиля. — Как ее зовут на самом деле?

Она нахмурила светлые брови, потеряв суть, словно их прошлый разговор был вечность назад. Ах, да. Нана.

— Молли, — имя прозвучало как-то не так. –Мисс Молли Ригс.

Говорят, что надо жалеть женщину, которая так и не вышла замуж за свою долгую жизнь.

***

— Пиздец, — прозвучал многозначительный вердикт Джейн, решившей осмотреть дом, начиная с кухни и заканчивая комнатами. — Ты серьезно решила жить здесь? Здесь?

Молли хмыкнула себе под нос, не отрывая взгляд от серости, затянувшей Дерри. Она стояла у окна, прислонившись к холодному стеклу лбом, справляясь с приступами ностальгии и в тайне надеясь, что скоро все закончится. Молодой голос приводил в чувство и словно повторял позабытые фрагменты вновь и вновь.

— Может, все-таки хватит прошлого? На худой конец и в этой щели в заднице Америки можно отыскать гостиницу, а после первым рейсом до дома.

Джейн не унималась как когда-то сама Ригс. Она хотела прервать ее пылкую речь обо всех плюсах гостиницы банальной, но очень правдивой фразой: Я уже дома.

Здесь все было прежним.

Молли казалось, что на кухне тлела сигарета в чужих руках, а она сама перемещалась из комнаты в комнату, припрятав за спиной топор, который должно быть уже сгнил. И пыль кружила в воздухе, словно в вальсе как в «Розе и короне» или еще где-либо.