Россия 2020. Голгофа

Исламский экстремизм в Башкирии был развит намного меньше, чем в соседнем Татарстане — власть держала республику жестко, на въездах в Уфу шмонали совсем как на южном посту ДПС на въезде в Махачкалу. В основном в исламисты шли татары, которым не нравилось то, что даже в исламистском подполье Башкортостана сильны националистические тенденции. Они и поднялись первыми, рассчитывая на помощь татарских братьев, но тут же были подавлены совместными усилиями полиции и националистических объединений (в том числе даже русских). Кстати, происходящее в Уфе второй раз после Ижевска показало, сколь эффективным для подавления сепаратизма бывает объединение полиции и неравнодушных и хорошо вооруженных граждан. Только в самой Уфе татарские погромы унесли несколько сот убитыми. Тысячи — ранеными. Затем башкирские националисты бросились на запад республики, на границу с Татарстаном, где многие села были чисто татарскими. Татары поступили «мудро» — обстреляли стоявший в том районе оперативный полк Национальной Гвардии. За что получили по зубам так, что трупы потом вывозили грузовыми машинами. Ну и солдаты в своем месте в этой разборке примерно определились. Пока нацгвардейцы разбирались с ошалевшими от запаха свободы татнациками, башкирские националисты скоренько провели зачистку тыла, башкирского приграничья от людей неправильной национальности. Сколько народа погибло при этом — история умалчивает.

Так что татары пошли по шерсть, а вернулись стрижеными, башкиры продвинулись на территорию Татарстана на тридцать-пятьдесят километров. Дальнейшее их продвижение останавливалось только жидкими группами заслона, враждебным отношением татарского населения да отсутствием приказа у русских. Восточный фронт стал кошмаром вилайета Идель-Урал с самого начала его существования, превратил рождение нового, независимого государства в перманентную трагедию, значительно подорвал ресурсы и веру людей. Зачем независимость, если она принесла только нищету, голод, войну с соседями, похороны? Не в последнюю очередь из-за этого потеряло доверие первое, вполне даже демократическое правительство независимого Татарстана, и к власти пришли более сильные и фанатичные исламские экстремисты. Но теперь это была их проблема, и они намеревались ее решать. Конечно же кровью…

Здание временного штаба северного боеучастка фронта было временно расположено в новоотстроенном здании какого-то сельскохозяйственного общества. Татарстан до независимости был республикой с сильным сельским хозяйством, были перекрыты все показатели советского Татарстана по мясу, молоку, зерну, яйцу, по некоторым показателям не на проценты, а в разы. Работала мощная перерабатывающая промышленность, правительство выделяло селянам льготные и беспроцентные кредиты для покупки новой техники. Закупали самое современное — «Джон Дир»[79] был не редким гостем на татарских полях. Один из таких тракторов сейчас как раз стоял на въезде в населенный пункт с названием, которое Тайзиев, сам татарин, не смог бы произнести, вероятно с грамматической ошибкой еще написанное. Трактор — огромное, шестисотсильное чудище — местные умельцы переделали в мастерских под самоходную гаубицу, а на бронированную кабину еще и водрузили ДШК.

Тайзиев был уверен, что ничего хорошего ждать не стоит…

Дорога шла вверх, она как бы шла по насыпи, перекрывающей глубокий и широкий овраг. Дым как раз и шел из оврага — там беженцы копали землянки…

— Помедленнее… — Тайзиев хлопнул по плечу водителя.

«Ниссан Патруль», который ему удалось раздобыть взамен сгоревшего «Хаммера», пошел помедленнее. У машины была такая подвеска, что ухабы не чувствовались вообще.

У здания мечети — вооруженная толпа. Бронетранспортер — старая «семидесятка» модернизированная, с «прямым задом», такие еще оставались в Национальной Гвардии и на складах резерва. Несколько внедорожников, обычных легковушек. На одной из них срезана крыша, на самодельной турели-треноге стоит пулемет. Расхристанные, озлобленные, сорванные с места войной люди. Тайзиев не раз видел такое — давно и далеко — и теперь поверить не мог, что война пришла и на его землю…

Толпа, увидев колонну новеньких «КамАЗов», возглавляющий ее начальственного вида джип, перекрыла дорогу. Хорошего ждать не приходилось — оскаленные в крике рты, автоматы во вздернутых к небу руках.

— Предатели!

— Шайтан вас забери!

— Авызынны сегим!

Тайзиев, много чего повидавший, понимал, что они явились просто не вовремя. Пятница, только что прошел намаз, толпа на взводе, в основном беженцы. Одна автоматная очередь — и понеслась душа в рай. Потом не соберут. И виноватых не будет. Потому что когда виноваты все, не виноват никто.

И уйти уже не уйдешь.

И потому Тайзиев решительно толкнул дверь и вывалился из машины. От души зарядил полрожка в небо.

— А ну молчать! — заорал он по-русски.

Толпа глухо зашумела.

— Молчать! Прикажу стрелять!

Становилось все тише.

— Че встали на дороге?! Валите по домам! Живо!