Россия 2020. Голгофа

И вот так он сидел и думал, пока не вбежал Иса и не сказал, что к тому дому, где они находятся, идет большая группа людей и грузовые машины…

Амир Сайфулла попытался вспомнить, получилось плохо, наверное, из-за сглаза или колдовства. Он сидит, а перед глазами двоится, точно сглазили. Вроде как позавчера с ним по связи разговаривал большой человек из Казани — позывной у него «Магас» — и сказал, что к нему прибудет подкрепление и опытный моджахед из местных, чтобы успешно провести наступление на русистов и башкирских бидаатчиков. Наверное, амир Магас сдержал свое слово и прислал людей.

— Это… скажи, чтобы пока устраивались на постой. Выгоните это… местных из домов, чтобы места им хватило.

— Эфенди! — тут Сайфулла заметил, что Иса белый как мел. — Там этот… старик из местных, который вчера приходил. И люди с оружием — человек сто! И машины!

Тут по стеклу хрястнул камень. Стекло было не стеклянное, а пластиковое и камень выдержало, но амир Сайфулла понял — плохо дело.

Он с трудом поднялся, взял автомат…

— Возьми… знамя.

Знамя — черный флаг с надписью по-арабски «нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед Пророк Его» — сопровождало его всегда. Он всегда если записывал флешки и диски, то на его фоне. И побеждать неверных оно помогало…

Амир едва не забыл свой автомат, но пока он продвигался по коридору, заполненному встревоженными моджахедами, Иса успел сбегать не только за флагом, но и за автоматом…

В селе жило около восьмисот человек, село было средним по размерам, но сейчас за счет беженцев численность его населения увеличилась едва ли не до двух с половиной тысяч человек. И это не считая боевиков. В основном — женщины, дети, но и мужчин хватало. И когда амир Сайфулла вышел на площадь перед народом, тут еще был постамент от памятника Ленину, а сам памятник сняли и сдали на металлолом, он понял, что Иса ошибся в численности людей — не меньше двухсот человек. А ниже, на дороге за деревьями виднелись «КамАЗы»…

Оружие было не у всех, намного меньше, чем у его моджахеддинов, но оно было.

А самое плохое — впереди людей стоял человек. С ним были еще трое, но они значения не имели. А вот этот человек… — Сайфулла даже после сглаза понял, что он опасен. Что он прирожденный лидер, вожак стаи. Что он не слишком-то верит в Аллаха, но пользуется верой тогда, когда это ему нужно и выгодно… Впрочем, тут мало кто верил в Аллаха так, как надо было, разве что из совсем молодых. И еще Сайфулла понял, что это бывший полицейский или военный. Скорее, даже военный. У них особый взгляд и особые повадки, и он это хорошо помнил. Как у того полковника русистов, которого захватили врасплох и отрезали ему голову…

— Кто ты такой? — спросил он по-русски. Все моджахеддины здесь разговаривали по-русски, кто-то хорошо, кто-то плохо, но все разговаривали по-русски. Потому что русский язык был единственным языком, который знали все и на котором можно было общаться.

— Я амир Марат Тайзиев из Казани.

— Я здесь амир.

— Потому я и спрашиваю у тебя — кто изнасиловал и убил ребенка? Кто издевается над людьми, будучи в гостях и не помня этого?..

Надо сказать, что состав отряда у амира был тот еще. Кавказские боевики — они, кстати, были еще хоть более-менее дисциплинированны и обладали определенным боевым опытом. Местные — они восторженно рвались в бой во имя Аллаха, но у них не было никакого опыта, и их косили пулеметчики русистов и башкирских бидаатчиков, как крестьянин косит траву — широкими взмахами. Уголовники — у них был свой амир, он демонстративно подчинялся, но как только дело пахло серьезным боестолкновением с бидаатчиками, не говоря уж о частях регулярной армии, они поворачивали назад. Именно поэтому их отряд не двигался с места уже давно. Хорошо, если пришло подкрепление, его он пустит на прорыв, а сам пойдет за ним.