Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России

Однако представляется, что истоки американской русофобии залегают еще глубже: никакая другая держава, кроме Советского Союза и России, не противопоставляла Америке идеологию, способную конкурировать с американской.[202] Идея «коммунизма во всем мире» или идея России как Третьего Рима представляли собой правдоподобную в некоторые моменты истории альтернативу миссии Америки. Никакая другая держава не ставила цель, столь близкую к американской сверхидее — «спасению мира». Но двух спасителей у мира быть не может. Мессианство — вот истинный предмет конкуренции для Америки в случае с Россией. В этой области Америка не терпит соперников.

Правые радикалы в политическом руководстве страны не существуют сами по себе, они отражают взгляды той части общества, которая посредством выборов приводит их к власти. Это наиболее ревностная часть общества, ориентированная на силовые подходы; она восходит к линии пуританских протестантов, ирландских иммигрантов и других решительно настроенных групп. Уверенность в роли Америки как образца для всех других наций, моральный абсолютизм, категоричность и непримиримость суждений, усердие и прозелитизм в любой деятельности, воинственность, милитаризм, психологическая готовность к войне — все эти черты в своих крайних выражениях вдохновляют правых идеологов и аудиторию, им внимающую. «Существует значительная, политически влиятельная агрессивная масса американского мнения, для которого наличие сильного и устрашающего врага, заклясть которого можно только массированными военными приготовлениями и воинственной позой, стала политической и психологической потребностью», — писал Джордж Кеннан в советскую эпоху.[203]

В советские времена не только действия, но и само существование Советского Союза — экспансионистского тоталитарного государства, стремящегося к покорению мира, — согласно правым радикалам, представляло собой «явную и непосредственную опасность» для остального человечества. Именно «для человечества», а не только для Америки, потому что такая эгоистичная формулировка противоречит самовосприятию Соединенных Штатов как альтруиста и спасителя мира. В 1945 году радикалы предсказывали, что Красная Армия триумфальным маршем пройдет до берегов Атлантики, и по настоящий момент они продолжают считать, что только наличие у США ядерного оружия остановило Советский Союз от полного завоевания Европы (доля правды в этом может присутствовать). С момента, когда СССР создал ядерную бомбу, навязчивой идеей радикалов стала неожиданная ядерная атака в стиле Пёрл Харбор и, следовательно, единственный выход — превентивный удар. Повсюду в Америке правые радикалы видели советских шпионов: коммунистические агенты, согласно им, проникли во все министерства и агентства США, включая ЦРУ; Голливуд из них состоял сплошь; чиновники опасались открыто говорить в собственных офисах, будучи уверенными, что они прослушиваются КГБ; над Америкой навис «глобальный коммунистический заговор». Только постоянная бдительность и жесткость мер могли предотвратить падение «форта свободы». Частичная истинность этих опасений — советские агенты в ЦРУ действительно работали — позволяла проводить их как полную правду в глазах людей, которые хотели этому верить.

Жизненная важность политики в отношении СССР наделяла позиции чиновников одновременно большей категоричностью и разнообразием. Правые радикалы проповедовали необходимость не только остановить и «сдержать», но и победить соперника. Сенатор Уильям Ноулэнд в 1954 году выражал мнение большинства в своем недоверии к смягчению советской внешней политики после смерти Сталина: «Советский Союз продвигает вперед троянского коня „сосуществования“ с единственной целью — выиграть достаточное время для создания того, что мы можем назвать ядерным тупиком. Тогда Соединенные Штаты станут Дьен Бьен Фу[204] размером с континент в тоталитарном коммунистическом мире; шансы нашей победы в такой борьбе настолько снизятся, а советский мир будет таким обширным, что он бросит нам вызов по всем фронтам, при котором у нас останется выбор сдаться или победить».[205] Соединенные Штаты должны были ударить в слабое место врага: изношенную экономику и слабеющий национальный дух, считал Ричард Пайпс, — и такой расчет оказался верным.