Россия будущего

Но ее материальное положение не позволяло и думать об издательстве. Мать многочисленной семьи и главный ее работник, Анна Михайловна не только не могла приступить к выпуску «Сочинений» Н. П. Гилярова, но вся, ради заработка поглощенная текущими журнальными работами и два раза в день занятая переводом телеграмм Северного Агентства, не могла даже продолжать начатых работ по систематизации и сводке печатных и рукописных произведений Гилярова. Она работала у меня в «Русском деле», писала в «Семье» и в некоторых других изданиях.

В 1896 году А.М. с семьею переселилась в Петербург, где заняла место переводчицы в новообразованном Русском Телеграфном Агентстве и стала сотрудничать в «СПб. ведомостях» кн. Э. Э. Ухтомского и у меня в «Русском труде». К этому же времени относится и издание двух томов «Сборника сочинений» Н. П. Гилярова, сделанное К. П. Победоносцевым. По причинам, о которых в свое время расскажет «Русская старина», или «Исторический вестник», непосредственного участия в этом издании А. М. Гальперсон не принимала, и самое издание сделано по совершенно другому плану, чем первоначальный. Изданы только некоторые произведения Гилярова, преимущественно старые или те, которые были уже Анною Михайловною обработаны и напечатаны в журналах ранее. Между тем верная ученица покойного Гилярова предполагала сделать издание всего Гилярова в хронологическом порядке.

Анна Михайловна Гальперсон была одною из образованнейших женщин, которую мне довелось знать. Она владела в совершенстве французским, немецким и английским языком, читала свободно по-польски и по-итальянски, была хорошо подготовлена по философии и богословию и знала политическую историю истекшего XIX века, как редко кто из дипломатов. Только благодаря этому знанию и могла она справляться с политическими телеграммами, иногда перевранными до полной неузнаваемости. Она знала биографии чуть не всех общественных и политических деятелей Европы и Америки, отлично разбиралась по памяти во множестве международных трактатов, конвенций и договоров и сбить ее на какой-нибудь дате не было никакой возможности. Кроме того, она знала всех классиков литературы и, внимательно следя за литературой текущей, давала чрезвычайно дельные и талантливые обзоры и рецензии.

Мое «Русское дело» обязано ей рядом прекрасных статей о театре и многими политическими обозрениями.

Но самое дорогое в покойной Анне Михайловне было ее чуткое, доброе и нежное сердце и ее ясный, светлый, чисто женский ум, сочетавшийся с сердцем в удивительную гармонию. О ней трудно было сказать, умнее она или добрее? В противоположность многим женщинам, нахватавшимся верхушек образования и жонглирующим без смысла учеными словами и понятиями, Анна Михайловна представляла образец такой глубокой скромности, что ее огромные познания раскрывались только после близкого знакомства. Прибавьте сюда величайший такт и крайнюю деликатность в обращении, и перед вами будет легкий абрис чудного человека и труженицы, которую умел найти и оценить Гиляров.

Мир ее праху.

Кончина Д. Ф. Самарина. Его работы. Борьба за приход

2 декабря скончался в Москве на 72-м году жизни замечательный русский общественный деятель Дмитрий Федорович Самарин. Родной брат знаменитого славянофила Юрия Федоровича Самарина, близкий друг и сотрудник Ивана Сергеевича Аксакова, покойный был едва ли не последним из славной группы старых славянофилов. Кто еще остается в живых? Петр Иванович Бартенев, близкий человек к этой группе, в ней едва ли был членом. Историк Николай Михайлович Павлов, сотрудник «Дня» и «Руси»? Да едва ли не он один и остается. А затем уже идут молодые поколения, коих связь со старым устанавливается весьма трудно…

Имя Дмитрия Федоровича не было при его жизни окружено тем блеском, который составлял ореол его брата Юрия. Но это не был только «брат своего брата». Дмитрий Федорович шел своей собственной дорогой, делал свое очень крупное, хотя и серое будничное дело, работал, не покладая рук, и к исходу своей долгой трудовой жизни мог с гордостью оглянуться назад и подсчитать итоги.

В тиши своего кабинета, здешнего и деревенского, на земских собраниях и в Московской Думе, во множестве комиссий и на совещаниях сведущих людей вел свое тихое дело Дмитрий Федорович, стремясь неизменно к одной цели: к разысканию и восстановлению истинных русских земских и государственных начал в народной жизни.