Россия и ее империя. 1450–1801

Не следует, однако, преувеличивать значение этих коммуникационных сетей. Государство создавало их для военных и дипломатических нужд, почти не интересуясь обслуживанием основной массы населения. Жителям городов и деревень приходилось строить дороги и мосты за свой счет. Схематичность этой системы демонстрировала прагматичный подход государства к определению ее роли.

ОБЩЕСТВЕННАЯ ГИГИЕНА

Один из главных признаков того, что государство обладает реальной властью, – эффективная борьба с инфекционными заболеваниями. Как говорилось в главе 1, жители России становились жертвами эпидемий, распространявшихся по Европе и Евразии. Народной медицине до некоторой степени была известна их инфекционная природа, и в XVI–XVII веках, когда случалось несчастье такого рода, государство принимало элементарные ограничительные меры, особенно в случае чумы. Есть упоминание о том, что в 1552 году на дорогах, связывавших Новгород и Псков с Москвой, были расставлены посты стражи, чтобы воспрепятствовать передвижению людей во время эпидемии. Карантину подвергались отдельные дома и улицы (например, в Новгороде в 1570–1572 годах). Нарушителей запретов ждала суровая кара. На границе стояла стража, у воевод запрашивали информацию об эпидемиях в других странах, иностранцев расспрашивали о наличии чумы в тех местах, откуда они приехали, дипломатов разворачивали или сажали в карантин. Так, в 1636 году пошел слух, что в Крыму началась чума, вспышки которой были отмечены ранее в Италии и в том же году – в Голландии. В Ливнах и в Осколе – на двух главных дорогах, что вели в Крым, – были выставлены заставы, а крымским послам запретили въезд в Москву. В начале XVII века власти иногда запрещали ввоз зерна из мест, где бушевала эпидемия. Заразных больных должны были хоронить на особых кладбищах. Чума, поразившая Москву в августе 1654 года и не покидавшая ее окрестностей до 1657-го, доставила больше всего сложностей: царское семейство выехало из города, на всех дорогах вокруг Москвы разместились заставы, чтобы эпидемия не добралась до русского войска в Смоленске.

В 1640-х годах карантинные посты были выставлены вдоль всей дороги, шедшей из Москвы во Владимир, что позволял держать под контролем не только ее саму, но и девять перекрестков. На местное население возлагалось тяжелое бремя по сооружению этих постов и комплектованию их стражниками, а также по проверке всех подозрительных всадников и установлению карантина, если эпидемия вспыхивала в их собственном городе. Существовали правила, предусматривавшие обеззараживание домов и сжигание вещей зараженного. Но успех этих усилий зависел от местных властей, которые страдали от хронической нехватки людей и ресурсов. Особенно любопытными были меры по защите высших государственных чинов: в XVII веке официальные документы, составленные в зараженной местности, тщательно осматривались, чтобы не занести заболевание в Москву. Документы окуривались дымом можжевельника или шалфея – считалось, что эти растения обладают обеззараживающими свойствами, – и все, что предназначалось для кремлевских приказов или для царя, должно было многократно переписываться на листах чистой бумаги, прежде чем окончательный экземпляр отправлялся в столицу. Эффективность этих действий зависела от наличия рабочей силы и густоты сети карантинных постов.

Как бы то ни было, Московское государство в XVII веке показало, что оно способно эффективно применять силу для достижения своих целей. Оно использовало принуждение, чтобы покорять новые земли и подавлять сопротивление; как и власти европейских стран, оно вводило жестокие уголовно-процессуальные нормы и наказания. Для надзора за страной служили немногочисленные, но высокопрофессиональные бюрократы; государство отслеживало свои ресурсы при помощи кадастров и карт. Людские и материальные ресурсы мобилизовывались для строительства дорог, перевозок, создания хлебных запасов, заселения окраин. Немалая часть этих усилий была направлена на решение задач военного характера. Еще одной областью, где государство использовало свою мощь, было участие во внешне-и внутриэкономических процессах, а также управление ими. Об этом будет рассказано в главе 8.

* * *

Версия происхождения крепостничества, предложенная Евсеем Домаром: Domar E. The Causes of Slavery or Serfdom: A Hypothesis // Journal of Economic History. 1970. № 30, Р. 18–32. Более подробная библиография, посвященная русскому крестьянству и крепостничеству, содержится в главах 10 и 17. Об эпидемиях в России см. библиографию к главе 1. Концептуальное осмысление империи, сделанное Барки, Бербанком и Купером, см. библиографию к «Введению».

Об уголовном процессе см.: Kollmann N. Crime and Punishment in Early Modern Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 2012; Kollmann N. Ritual and Social Drama at the Muscovite Court // Slavic Review. 1986. № 45. Р. 486–502; Kollmann N. By Honor Bound: State and Society in Early Modern Russia. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1999. Валери