Россия и ее империя. 1450–1801

Москва XVII века хорошо демонстрирует разнообразие юридических статусов городского населения. По оценкам, половину ее жителей составляли военные (стрельцы и другие). Из остальных четверть приходилась на посадских людей, проживавших в 25 самоуправляющихся слободах. В дворянских и боярских дворах проживало еще около 10 % от общего числа москвичей, на духовенство (обитавшее в 26 небольших поселениях) приходилось 5 %, на приказных людей – 4 %. Остальные были дворцовыми служителями, иностранцами и т. д. Городское самоуправление касалось только тягловых посадских людей: как и в деревне, они образовывали общины и собирались на сходы, чтобы решать вопросы, связанные с незначительными преступлениями, раскладкой и сбором налогов, прочими делами, затрагивавшими всех. Посадские подчинялись воеводе, а в Москве – Поместному приказу, и не имели собственных независимых исполнительных или финансовых органов. Главной заботой для посадских людей раннего Нового времени была нечестная конкуренция со стороны других жителей города – казаков, стрельцов, крепостных, принадлежавших светским и духовным владельцам: все они могли производить ремесленные изделия или доставлять товары из деревни и тем подрывали торговлю на рынках.

Как минимум в последние десятилетия XVII века, выдавшиеся трудными, горожане отказывались от своего статуса, так же как крестьяне, и бежали в другие места или добровольно подвергались закабалению, становясь холопами. Государство старалось сохранить городские общины, применяя меры как устрашения, так и поддержки. В 1580-х годах горожанам было запрещено продавать себя в холопы, а в 1591 году – покидать свои общины (как ранее крестьянам). Начиная с этого времени власти стремились записать в городское тягловое население всех гулящих людей некрестьянского и недворянского происхождения, хотя они и плохо подходили для этой роли. Между тем горожане постоянно (в 1627, 1629, 1637, 1646 и 1649 годах) подавали челобитные с просьбой избавить их от недобросовестной конкуренции со стороны иностранных купцов и местных жителей, а также от налогового бремени, которое становилось непомерным из-за бегства членов общины. В 1637 году московские посадские люди жаловались на то, что треть их находится в бегах; в следующее десятилетие было предпринято несколько успешных попыток выследить и вернуть беглецов, снова определив их под тягло.

Составители Уложения 1649 года также приняли во внимание эти жалобы, постаравшись сделать городское общество более сплоченным. Уложение упразднило привилегированные слободы нетягловых ремесленников и объявило, что городские ремесленники имеют исключительное право на производство и продажу изделий во всем Московском государстве. Но это положение было нелегко провести в жизнь: рост экономики и населения продолжался, и, как часто отмечали иностранные путешественники, чуть ли не каждый занимался торговлей. Помимо этого, согласно Уложению, посадские фактически подверглись закрепощению наравне с крестьянами – им было предписано оставаться в тех городах, где они, согласно записям, проживали на 1649 год. Мобильность горожан ограничили, но в остальном для экономического оживления городов не было сделано почти ничего.

На протяжении этих столетий в некоторых русских городах роль самоуправления была еще меньшей – посадских было совсем немного и каждый занимался торговлей. Международная транзитная торговля в Сибири находилась в руках «бухарских» (среднеазиатских) торговцев, богатейшие купцы из Москвы, Новгорода, Ярославля постоянно покупали и продавали товары в сибирских городах. Последние представляли собой примитивные форпосты. Эрика Монахен нашла в сибирских таможенных книгах упоминания о тех, кто занимался торговлей: солдаты, стрельцы, ямщики, казаки, бродяги, калмыки, крестьяне, священники – и ни единого горожанина как такового (посадского). Особенную активность проявляли гарнизонные казаки, участвовавшие даже в русских торговых миссиях, посылавшихся в Китай в 1680-е годы; во многих сибирских городах они составляли большинство населения. Таким образом, в эти столетия Россия располагала очень небольшим социальным капиталом, который мог бы дать начало местному «среднему классу».

Потенциальной основой этого класса являлись торговцы и ремесленники, старавшиеся накопить денег и начать торговлю между городами. Но и им было нелегко использовать свое богатство к своей же выгоде. По мере развития внутренней и международной торговли государство ставило купцов себе на службу, заставляя их вести масштабные коммерческие операции. Самые состоятельные из них – гости – упоминаются в Судебнике 1550 года; для 1590-х годов есть сообщения о менее крупных торговцах, образовывавших Гостиную сотню и Суконную сотню. Те, кто входил в эти три группы, действовали в интересах царя и были вынуждены бросать свои прибыльные коммерческие начинания примерно раз в пять лет. Ряды гостей и обе сотни пополнялись за счет посадских, добившихся успехов в торговле, что, разумеется, лишало тягловую общину ее наиболее платежеспособных членов.