Россия и ее империя. 1450–1801

Производство для последующей продажи способствовало миграциям: крестьяне в центральных нечерноземных районах и на северо-западе часто переезжали, чтобы получить сезонную работу на фабрике или в городе (в качества извозчика или домашней прислуги). Помещики и общины выдавали паспорта и получали определенную долю от жалованья. Дворяне за деньги предоставляли своих крепостных владельцам мануфактур. В царствование Екатерины среди предпринимателей дворяне в целом стали преобладать над купцами, чему способствовали монополия на винокурение и владение крестьянами, возможность сдавать внаем крепостную рабочую силу, более широкий доступ к милостям со стороны монарха и придворных, а также субсидиям. Однако Кэхэн отмечает, что, отрезанные от крепостного труда, предприимчивые купцы, скорее всего, оказались в выигрыше, так как были вынуждены привлекать вольнонаемных рабочих, трудившихся более производительно и составлявших часть все более активного в экономическом плане населения. Тем самым закладывалась основа для будущих перемен в экономике.

РЫНКИ, ТОРГОВЛЯ, ГАВАНИ

В XVIII веке развивались региональные торговые сети, расширялся экспорт, пусть «общенациональный» рынок еще не сложился в полной мере. Несмотря на сооружение каналов и дорог – прежде всего ориентированных на Петербург, но также в Сибири и европейской части России, – коммуникации все еще не позволяли сделать империю единым пространством в смысле ценообразования и снабжения. Скорее, в ней существовало несколько процветающих торговых регионов, становым хребтом которых служили транзитные и экспортные торговые артерии.

Внутрирегиональное торговое единство обеспечивали ярмарки, базары и небольшие города, связанные с более крупными центрами. На низшем уровне системы стояли еженедельные базары, проводившиеся в городах и сельских центрах в определенный день; здесь можно было найти всевозможные товары. Более крупные партии товаров продавались на ярмарках, которые устраивались ежегодно и продолжались от трех до семи дней; здесь оптовые торговцы покупали местные товары и продавали то, что ввозилось из-за границы, а также промышленные изделия. Количество ярмарок на протяжении столетия неуклонно росло – около 625 в 1750-х годах, более 4000 в 1790-х годах; наибольший рост наблюдался в центральном нечерноземном районе, где бурно развивалось производство. Дворяне начали заниматься торговлей после освобождения от обязательной службы в 1762 году: в 1760 году 36 % всех ярмарок проводились в деревнях, принадлежавших дворянам, а к 1800 году – 51 %. Кое-что продавали странствующие торговцы-офени, а торговые «ряды» в городах продолжали обслуживать городское простонародье и купцов (рис. 15.1).

Рис. 15.1. Перепланировка городов, предпринятая при Екатерине II, предполагала устройство площади с выходящими на нее зданиями церковного и светского назначения. Здесь показаны Красные ряды в Костроме. Фото Джека Коллманна

Удобно расположенные города и порты были центрами активности в наиболее успешных регионах. Средоточием всеимперской системы рынков оставалась Москва, благодаря расположению в центре страны, множеству отходящих торговых путей и наличию промышленного района вокруг нее. Москва служила перевалочной базой для товаров, поступавших со всей страны, а также ввозившихся из-за границы по Балтике и Волге. Окружающая город область постепенно меняла специализацию с сельского хозяйства на промышленность: здесь производились кожаные изделия, ткани, другая продукция, преимущественно для внутреннего рынка. На предприятиях работали платившие оброк крестьяне, чьи деревни теперь закупали хлеб на рынке.

В начале века вывоз товаров из страны резко увеличился благодаря приобретению (1710) Ливонии с ее центрами торговли, через которые отправлялась продукция, произведенная в Прибалтике, а также в Великом княжестве Литовском. Рига, столица Лифляндии, была крупнейшим портом империи и лишь к середине столетия уступила первенство Петербургу; но и после этого она сохраняла свое значение, как и другие балтийские порты (Нарва, Ревель). В экономическом смысле Эстляндия и Лифляндия не были полностью интегрированы в империю – в местных портах до 1773 года сохранялись свои тарифы, таможенные пошлины, системы мер и весов, чеканка монет и другие торговые практики. Лифляндия, издавна производившая и вывозившая зерно, по условиям Ништадского мира (1721) продолжала снабжать им Швецию, где не хватало своего хлеба. В Эстляндии излишки зерна, из-за слабости транзитной инфраструктуры, шли на производство спиртного, отправлявшегося в Европу и Россию. Кроме того, Лифляндия давала возможность вывоза пеньки, льна, кожи и все возрастающего количества промышленных изделий из бассейна Западной Двины (Псковская и Смоленская провинции).