Россия и Япония: стравить!

Американцы начали на всех углах возглашать, что «англояпонский союз представляет наиболее опасный элемент во взаимоотношениях США с Дальним Востоком и Тихим океаном». Теперь, «после драки», янки уже не стеснялись открыто заявлять, что англо-японский союз был направлен против России и Германии. А поскольку русские и немцы сейчас слабы, то союз Японии и Англии уже, мол, не нужен.

Н-да.

На имперской конференции в Лондоне премьер Канады (формально — английского доминиона) Миган заявлял, что если англояпонский договор будет возобновлен, канадский парламент его не ратифицирует. На что Ллойд Джордж бросил ему: «Сэр, вы выступаете, как гражданин Соединенных Штатов» — и от правды был не так уж и далек.

В общем, громкий кавардак вокруг Тихого и других океанов затевался еще тот! И поэтому предложение Америки все обсудить на обстоятельной конференции не пропало втуне. 12 ноября 1921 года Вашингтонская конференция начала свою работу.

В официальную повестку входили два пункта: 1) ограничение морских вооружений, а также правила пользования новыми орудиями войны; 2) тихоокеанский и дальневосточный вопрос — Китай, Сибирь и мандатные острова.

РСФСР на эту конференцию не пригласили. Что ж, значит, и решения ее нам были не писаны.

Японии же эта конференция ничего хорошего не сулила, потому что одним из неофициальных пунктов был как раз поиск путей сдерживания японской военно-морской активности. И пути эти отыскались в виде трех итоговых документов конференции.

Договор четырех держав (Четверное соглашение) — США, Великобритании, Франции и Японии — о «совместной защите прав на островные владения» был подписан 13 декабря 1921 года. Он — кроме прочего — аннулировал англо-японский союз, заключенный в Лондоне 13 (ах, как популярна эта цифра у Золотой Элиты!) июля 1911 года.

Францию к этому соглашению приплели Штаты, ибо не желали связывать себе руки чисто англосаксонско-японской договоренностью на Тихом океане.

На секретном заседании по дальневосточному вопросу японский посол в США Сидэхара уверил собравшихся, что Япония не будет аннексировать Сибирь, но будет вести там «мирное торговое строительство».

Не забудем, что в это время владивостокский постоялец будущего белоэмигранта Аничкова — японский генерал — еще распевал песни о будущем японском Иркутске.

С Сибирью и островами в Вашингтоне разобрались быстро, а потом начались тяжелейшие споры о квотах на военные флоты. В том, что их надо ограничить, соглашались все, потому что уже стало ясно — при безудержной морской гонке в финансовой бездне могут утонуть тоже все.

Но вот кому что можно позволить — на этом было сломано немало если не копий и мечей, то — писарских перьев и стенографических карандашей.

Японцы настаивали на соотношении сил линейных флотов Англии, США и Японии 10:10:7.

Штаты предлагали 5:5:3 и настаивали, в частности, на отказе Японии от достройки уже спущенного на воду новейшего линкора «Муцу».

Японцы упирались, но в конце концов на норму для своего флота в 60 процентов от флотов англосаксонских согласились. Но при этом Япония смогла добиться отказа от создания в Тихом океане такой сети англосаксонских баз, которая угрожала бы Японии. Ни Штаты, ни бритты не могли иметь военно-морских баз на расстоянии менее 5 тысяч километров от японских берегов.

Для круглого счета к договоренности были присоединены Франция и Италия, и подписанный 6 февраля Договор пяти держав устанавливал общее соотношение флотов для них 5:5:3:1,75:1,75.

Того же 6 февраля был подписан и Договор девяти держав по Китаю. Японии пришлось вернуть Китаю Шаньдунскую провинцию и отказаться от «21-го требования»...

Вместе с тем полуколониальный статус «суверенного» Китая был в Вашингтоне скорее подтвержден, чем оспорен. Тут, пожалуй, достаточно привести мнение государственного секретаря США Юза: «Мы считаем, что благодаря этому договору «открытые двери» в Китай стали, наконец, реальностью».

С одной стороны, сказанное было наглой ложью — потому что «двери» в Китай были открыты для янки еще, пожалуй, со времен миссии Кашинга, а уж со времен Хэя — во всяком случае. Но, с другой стороны, сказанное было и правдой, потому что именно в Договоре девяти держав янки добились, наконец, для своей политики «открытых дверей» статуса не только де-факто, но и де-юре. Однако эти, открытые не Китаем, «двери» были далеко не аналогом того российского «окна», которое прорубал в Европу наш Петр Великий.

И уже вскоре после конференции — 14 апреля 1923 года — было признано утратившим силу и американо-японское соглашение Лансинга — Исии об «особых интересах» Японии в Китае.

И вновь, уважаемый читатель, нам надо вернуться к Китаю...

Китайский крестьянин даже сейчас, в начале XXI века, существо, по словам людей знающих, бесправное. Наверное, это так и есть.

А почему я так думаю, я сейчас объясню...

Судя по всему, в решето китайской «статистики» уже не один век проваливаются не то что миллионы, а десятки и даже сотни миллионов китайцев. И все они — крестьяне.