Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Подобное отношение к населению пограничья обусловило формирование у него, особенно у региональной интеллигенции, определенного комплекса ущербности и тяги к культуре политически доминирующих центров: в разное время – Санкт-Петербурга, Бухареста и Москвы (об этом мы еще поговорим в последнем разделе книги).

После событий начала 90-х гг. из молдовенизма быстро вычленяется активный румынизм, выдвигающий своим кредо унионизм (объединение) Республики Молдова и Румынии и резко отрицающий русскокультурные ценности, которые идеологи данного направления в переходный период стремились изолировать. Подобное, столь же негативное отношение к русскому языку и русской культуре первоначально выражалось и сторонниками ценностей Молдавского государства. Задача была проста: нужно было лишить русскокультурное пространство приоритетности, прежде всего через ограничение использования русского языка. Новая элита осуществила это в первую очередь. Далее организованная система уже румынской идеологии серьезно «придавила» оставшихся молдовенистов. В таком состоянии они, собственно, находятся вплоть до выхода данной работы в свет.

Время и обстоятельства внесли свою лепту в преобразование рядов сторонников румынизма, среди которых в Республике Молдова сохраняется часть поборников объединения двух государств. Одновременно имеется часть румынистов, высказывающих идею о том, что молдавского этноса не существует, что есть только румынский этнос, представители которого проживают в двух румынских государствах[94]. Отталкиваясь от идейных положений Ю. Фрунташу, отделившаяся от Народного фронта в апреле 1993 г. группа единомышленников-интеллигентов создает Партию демократических сил, подчеркивающую идею сосуществования и развития двух румынских государственных образований[95].

Показательно поведение молдовенистов, которые, неоднократно находясь у власти, не смогли изменить сложившиеся в республике к началу 90-х гг. этнополитические приоритеты, включая отношение к русскокультурному населению страны.

Во время активизации участия национальных меньшинств в этнополитической и общественной жизни развитых сообществ не случайно получила распространение мысль о том, что не имеющее политического влияния этнокультурное сообщество (добавим – даже количественно преобладающее; можно отметить, что оно может быть и титульным, то есть государствообразующим) превращается в национальное меньшинство в политическом плане. Иначе говоря, возможен вариант, когда мажоритарное население может выступать в качестве этнического большинства и одновременно быть национальным меньшинством (в плане реализации себя в этнической политике и в политической жизни в целом).

Молдавский политолог и журналист Октавиан Раку достаточно метко отметил следующее: «Не совсем понятны и принципиальные посылки “молдовенизма”, так как у самих молдовенистов нет общей и внятной позиции по разным концептуальным проблемам, им приходится балансировать между интернационализмом и “этническим”, политическим, а иногда и расовым национализмом. Единственное, что связывает сегодня так называемых “молдовенистов”, это борьба против того, что они считают “румынским империализмом” и “опасностью ликвидации молдавской государственности”»[96]. Продолжая свои рассуждения, О. Раку отражает сложившийся в современной Молдове расклад глазами румыниста: «“Молдовенизм” – это политическая концепция, в то время как “румынизм” – культурная. Вот почему приверженцы “румынизма” это, по большей части, молодежь, интеллигенция и часть крестьян, тогда как сторонники “молдовенизма” – это этнические меньшинства и электорат левых партий – пенсионеры, малоимущие и малообразованные слои населения»[97].

Совершенно иначе образ молдовенистов рисуют их сторонники: «В теоретическом плане румынизм, возможно, не самая радикальная в Европе этнополитическая доктрина. Но, сформулированный в Трансильвании, в зоне острых межэтнических и религиозных противоречий, он изначально служил межнациональному размежеванию. Будучи призван обосновать приоритет мунтянского этноса в объединенном государстве, румынизм не был рассчитан и на уважение культурной самобытности молдаван. Поскольку в качестве общерумынских были представлены мунтянско-олтянские культурные образцы, молдаване были поставлены в положение имитаторов, обреченных вечно оставаться догоняющими. Поэтому румынизм изначально предполагал конфликт с молдовенизмом»[98].