Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Кстати в дискурсе, если можно его назвать таковым, румынисты рассматривают молдовенистов именно как временное явление, усиленное политикой несуществующего СССР (бытует даже формулировка «царанский (в пер. с рум. крестьянский) молдовенизм») и являющееся наследием лиц третьего возраста, люмпенов и национальных меньшинств. Интересен обозначенный социально-этнический расклад. Если первые две категории можно условно рассматривать как временные (пенсионеры умрут, люмпены гипотетически исчезнут), то с нацменьшинствами дело обстоит сложнее. Если использовать определение О. Раку, нацменьшинства – это тоже культура, кстати, активно сохраняющая русскокультурную составляющую.

Сложнее всего приходится молдавскому движению в Приднестровье. Молдаване живут по обе стороны Днестра и за Прутом[99]. Если посмотреть исторически, то название редко какого этнического сообщества находится в основе исторических наименований целого ряда территорий: запрутская Молдова как региональная часть Румынии; Республика Молдова и юридически входящая в нее самопровозглашенная приднестровская государственность, использующая в своем обозначении также слово Молдавская.

Для малознакомых с историей Молдовы Д. Фурман справедливо подчеркивает, что молдаване проживают по обе стороны реки Прут, которая является еще и границей между Республикой Молдова и Румынией. При этом у населения запрутской Молдовы, которая исторически оказалась в составе Румынского государства, сформировалось общерумынское самосознание, а принадлежность к молдавскому сообществу у него формируется как «принадлежность к региональной и субэтнической общности, одной из ряда подобных общностей (мунтянской, олтянской, кришанской и др.), образовавших румынскую нацию. Примерно так, как в России воспринимается принадлежность к “сибирякам”, “волжанам” или даже “петербуржцам”»[100].

Продолжая мысль Д. Фурмана, можно констатировать, что помимо исторически расколотой Молдовы имеется еще одна территория, в названии которой содержится имя молдавского народа. Речь идет об уже названной самопровозглашенной Приднестровской Молдавской Республике. На этом витке истории, наверное, так и останется загадкой вопрос о том, что послужило причиной назвать Приднестровскую республику «молдавской»: историческая память о МАССР, рекомендации Москвы после нагнетания общественно-политической обстановки в Кишиневе в 1992 г. или противостояние настроениям правых радикалов, лоббирующих идею Великой Румынии. Возможно, возымели действие сразу несколько причин. История еще скажет об этом. Но, тем не менее, факт остается фактом. De jure Приднестровской Республики не существует, de facto она уже отметила свое 30-летие.

Если говорить о Приднестровье, то в настоящее время в регионе эта не подконтрольная Кишиневу территория, активно симпатизирующая России, продолжает оставаться серьезным очагом активного и массового распространения русскокультурных ценностей. К ним примыкают и молдавские – как важная составляющая антирумынской идеологии в регионе.

Приднестровский исследователь И.Н. Галинский подчеркнул важную деталь: «В настоящее время в Молдове идет борьба двух государствообразующих идеологий: румынизма и молдовенизма. И идеология румынизма постепенно становится определяющей. Но даже если идеология молдовенизма останется в Молдове превалирующей, она не имеет никакого отношения к Приднестровью и его народу <…> в Приднестровье функционирует принципиально иная идеология, не национальная, а интернациональная – идеология приднестровского интернационализма, идеология большого “русского мира” <…> решение молдо-приднестровского конфликта путем включения Приднестровья в государственное пространство Молдовы на любых условиях будет означать гибель этой самобытной идеологии, а в итоге и разрушение самой приднестровской государственности»[101].

Несмотря на то что два молдавских берега Днестра (их вполне можно так назвать, так как в их названиях фигурирует это слово) находятся по отношению друг к другу в оппозиции и противостоянии, они, в силу того, что переживают близкие процессы, в немалой степени похожи. В ходе становления ПМР после вооруженной фазы конфликта в ней стала превалировать русскокультурная составляющая, а молдаване и украинцы (в основной своей массе русифицированные), собственно, и выступают в качестве национальных меньшинств[102]. Хотя на бумаге языки последних находятся на равном положении с русским (все считаются государственными), но если вы попробуете заговорить с любым чиновником или, скажем, врачом на языке молдаван или украинцев, в большинстве случаев вас просто не поймут и попросят перейти на русский, а могут и возмутиться… Ситуация в Кишиневе складывается с точностью до наоборот: русский язык утрачивает свои позиции.