Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Что касается бессарабских молдаван, то они оказались в совершенно иных условиях. Самым главным отличием их от запрутских соэтников было то, что они, в силу исторических обстоятельств, были исключены из процесса нациестроительства в ходе оформления румынской государственности. На государственном уровне им никто не пытался присвоить иное этническое имя¹²³. Таким образом, они в ходе дальнейших этнополитических процессов переживали этноэволюционные трансформации. Более того, преференции со стороны властей Бессарабия продолжала ощущать даже после 1873 г., когда она влилась в состав российских губерний¹²⁴. Сохранению молдавскости способствовала и церковная политика в Бессарабии¹²⁵, в том числе сохранение кириллического письма, в религиозной и светской литературе и в региональной периодике того времени.

Румыния же в ходе своего государственного самоутверждения латинизировала письменность и получила в 1885 г. румынскую автокефалию. Причем уже в 1919 г., при первом румынском митрополите Мироне Кристя, территория Бессарабии была подчинена Румынской православной церкви¹²⁶, несмотря на протесты Русской православной церкви¹²⁷.

Амбиции двух империй не ограничивались результатами военной компании 1853–1856 гг., ситуация подстегивалась и национальным движением, активизировавшимся за Прутом в 60-70-х гг. XIX в. Поэтому вполне объяснимым является привлечение русских офицеров для описания пограничных регионов юго-западных окраин империи. Собственно, внимание к Бессарабии со стороны военных проявляется еще с событий, связанных с 1812 г. Вышедшее в конце XIX в. «Статистическое описание Бессарабии, собственно так называемой, или Буджака» С.И. Корниловича было посвящено вновь приобретенной Россией территории и описывало ее состояние периода 1812–1828 гг.¹²⁸

За 1848–1858 гг. было подготовлено порядка шестнадцати описаний различных территорий Российской империи. К концу 50-х гг. офицеры Генерального штаба охватили исследованиями большую часть губерний и областей. С 1860 г. описания стали выходить по нескольку томов в год, под общим заглавием «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба». Согласно данным крупного российского дореволюционного историка А.Н. Пыпина, к 1865 г. вышло уже более 20 описаний разных губерний и областей по общему плану¹²⁹, который был составлен в 1858 г. при департаменте Генерального штаба. Кстати, до конца Второй мировой войны данные материалы были засекречены.

Офицеры Генерального штаба. Возвращаясь к трудам русских авторов, писавших о Бессарабии и молдаванах, следует назвать труды двух офицеров Н.М. Дарагана и А.И. Защука. Оба автора – офицеры Генерального штаба.

Н.М. Дараган. Книга Николая Михайловича Дарагана увидела свет в 1849 г.¹³⁰ Это было начало периода осмысления царским правительством итогов революционных событий в Европе, в том числе и в ее юго-восточном направлении.

Работа включает в себя пять разделов: общий взгляд на Бессарабскую область, местность, жители, промышленность, образованность, специальные сведения.

Автор подчеркивает особое, стратегическое месторасположение края: «…Политическое положение Бессарабии, как пограничной области государства, недавность присоединения ее к России Бухарестским трактатом 16 мая 1812 года, стратегическая важность баз и операционных линий, ею представляемых, делают в ней необходимым постоянное расположение войск»¹³¹. Подобный взгляд на Бессарабскую область во многом объясняет повышенное внимание военных к данной территории.

Давая характеристику Бессарабии, Н. Дараган разделяет ее «на две совершенно разнородные половины. Северная и средняя ее часть населены преимущественно жителями молдавского происхождения, а в северо-западной части Хотинского уезда и по берегам Днестра русняками, перешедшими из Галиции, и укоренившимися здесь с давнего времени; южная составлена из новых переселенцев различного происхождения: великороссиян, казаков, некрасовцев, болгар, молдаван, волохов, сербов, армян, швейцарцев, вертемберцев, баварцев и проч., подчиненных даже разным направлениям. Города и местечки занимаются преимущественно евреями, в обеих частях Бессарабии. Кроме того, в Бессарабии, особенно южной, находится значительное число иностранцев: они занимаются управлением колониями, ремеслами и торговлею»¹³².

В свойственной авторам XIX в. манере автор представляет образ молдаванина: «…Молдаваны народ кроткий и ленивый, но не лишенный способностей: ума более замысловатого нежели остроумного, более хитрого, нежели смышленого; характера более спокойного, нежели предприимчивого, страстей более сильных и быстрых, нежели глубоких и продолжительных; черты лица, большею частью красивые и правильные, имеют довольно резкий, отличительный тип, напоминающий южные физиономии»¹³³. Одновременно автор применяет этноним «румыны» и глотоним «румынский язык»¹³⁴, что дает основание сторонникам румынофильских взглядов использовать слова автора в подтверждение своей концепции¹³⁵.