Россия и мусульманский мир № 2 / 2014

Положение российского политического класса действительно было весьма далеко от статуса подлинной элиты, что определило востребованность формирования российского властного класса по принципу наделения вр'eменными, на условиях несения службы государству, привилегиями. На основе этого принципа формировалось боярство в Московском государстве, дворянство и имперская бюрократия в Российской империи, партийно-хозяйственная номенклатура в СССР. Этот «сквозной» исторический принцип формирования российской элиты определял перманентность ее стремления обрести передающиеся по наследству, а не временные и увязанные с несением службы государству, привилегии. В этом контексте можно упомянуть Манифест о вольности дворянства Петра III (1762), подтвержденный Жалованной грамотой дворянству Екатерины II (1785). Обретение полноценных привилегий в 1990-е годы стало революцией элит в качестве сообщества, нацеленного на реализацию партикулярных интересов и приватных целей (не случайно тогда термин «элиты» побил рекорд по степени употребления). Более того, собственность стала основанием рекрутирования во власть. Произошла приватизация не только государства, но и статуса элиты. Из носителя миссии она стала приватным субъектом. Создание империи – акт «длинной» исторической воли, требующий пассионарности, страсти. Но страсть истощает. Имперская элита устала от имперского бремени, а распад территории стал материализацией отказа имперской элиты от имперской миссии – «страсть истощает».

Не исключено, что отказ элиты от миссии и истощение пассионарности общества не имели бы столь эпохальных для страны последствий и глобального контекста, если бы не совпали с глубинной трансформацией. Эта трансформация многоаспектна, но в данном контексте затронем только два из ее измерений, а именно: ослабление привязки национальных политических и экономических акторов к «месту приписки» и всеобъемлющую маркетизацию системы общественных отношений.

Одним из первых характеристику философско-политических последствий первой из отмеченных трансформаций представил еще в начале 1990-х годов многолетний советник президента Франции Ф. Миттерана, бывший глава Европейского банка реконструкции и развития, автор десятка книг французский экономист и политолог Жак Аттали в работе «На пороге нового тысячелетия». Ж. Аттали определил рождающийся на рубеже XX–XXI вв. новый этап цивилизационного развития как «цивилизацию кочевников». Принципиальным отличием этой цивилизации становится изобретение и широкомасштабное внедрение в обиход компактных мобильных предметов и технологий, использование которых будет сопровождаться утратой традиционной привязанности к стране, общине, семье: «Привилегированные жители как Европейской, так и Тихоокеанской сферы, а также богатейших примыкающих к ним провинций, станут освобожденными, наделенными властью номадами, связанными между собой лишь желанием, воображением, алчностью и амбицией. Такая новая кочевая элита уже формируется, уже разрывает свои связи с родными местами – своим народом, своими ближними. …Культура выбора, соединенная с логикой рынка, выделит для человека средства достижения беспрецедентной степени личной автономии. Владение кочевыми предметами (или доступ к ним) будет повсюду рассматриваться как признак свободы и могущества» (Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия. – М., 1993).

Другим, но близким концептом, предложенным для характеристики новой эпохи, является понятие «текучей современности» как динамического потока времени-пространства, ключевыми акторами которой становятся дисперсно организованные, малозаметные властители, не привязанные к определенной территории – в отличие от массовых групп, определенно идентифицирующих себя с территорией-государством. Важнейшей характеристикой элиты новой эпохи становится мобильность (Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. – М., 2004; Его же. Текучая современность. – СПб., 2008). Для определения этой новой генерации А. Неклесса предложил удачный термин – «люди воздуха»: «К усложнившейся и модифицированной системе власти получает доступ генерация “людей воздуха”, тесно связанная с постиндустриальным (нематериальным, эфирным) производством» (Неклесса А.И. Люди воздуха, или Кто строит мир? – М., 2005. С. 22). Этот новый субъект по определению глобален и «не имеет внешних для себя обязательств: у него нет ни избирателей, ни налогоплательщиков» (Делягин М.Г. Глобальный управляющий класс // Свободная мысль. 2012. № 1/2. С. 74).