Россия и современный мир №1 / 2016

В СССР после 1945 г. лимит на войны был исчерпан. Психологически, культурно, демографически (войне отдали все – погибло целое поколение, не оставив после себя потомства; воевать было попросту некем) – всячески. Это, конечно, не исключало возможности участия в локальных конфликтах и гонке вооружений. Однако само это участие окончательно подрывало советские основы. Тотальность «оборонки» (во всех смыслах, но прежде всего в материально-финансовом) не давала развернуться гражданскому «сектору», в полной мере состояться гражданской жизни. Зацикленность власти на «ВПК» (военном производстве, интересах «военщины») тормозила развитие позднесоветского общества как потребительского и гражданского. А оно желало быть таковым. Поэтому все меньше связывало свои перспективы с торжествующим милитаризмом, перестало ощущать себя «военнообязанным».

Показательна общественная реакция на афганскую войну. – Никакая: страна не желала ее замечать. И советское руководство весьма ограничено использовало ее для пропаганды своих успехов / успешности. Понимало: война – это не тема; об этом нельзя говорить – пропаганда войны опасна. Да она и не прошла бы. Той стране, из памяти о которой мы сейчас конструируем свое будущее, соответствовала идея мира – разрядки, мирного сосуществования.

В позднем СССР произошла культурно-ментальная революция, нами неосознанная и неоцененная. Демилитаризация сознания советского человека, его прощание с войной в голове – поразительный факт победы истории над идеологией, традиционными комплексами и фобиями, одно из лучших подтверждений того, что исторический прогресс – не пустые слова, но реальность, данная нам в ощущениях. В этом смысле перестройка в СССР вовсе не была случайной. И не случайно ее поддержали наши партнеры по холодной войне. – Накопленный антивоенный потенциал и там требовал реализации.

И вдруг – такое падение, полная девальвация капитала разрядки / сотрудничества, накопленного в поздне- и постсоветские времена. Повторим, не только у нас. Мы не одиноки в заигрывании с войной. К несчастью, не одиноки. Цивилизованное человечество открыло для этой темы свое сознание. Лидеры ведущих держав допустили возможность войны. Более того, уже идут разговоры о едва ли ни неизбежности ее. С нашей сегодняшней позиции эпоха после 1945 г. кажется уже не послевоенной, а передышкой между войнами.

На вопрос: почему? – можно дать лишь самый общий ответ. Вероятнее всего, нас – Россию и «Запад» (очень разный, конфликтующий и сотрудничающий евроатлантический мир) – подвела привычка жить без войны, уверенность в том, что после ХХ в. мировые трагедии невозможны. Кроме того (как бы дико это ни звучало), и «элиты», и массы ведущих мировых держав давно не воевали (я имею ввиду «большие», «исторические» войны). За 70 лет они не только излечились от страха, но и устали от мира. Стали искать резоны для войны. А это не сложно. Вспомним хотя бы: «Не мир, но меч принес…» В такой ситуации все меньше «работают» рассуждения о пагубности войн, об их катастрофических последствиях как для воюющих народов, так и для воюющих режимов. Забылся главный урок ХХ в. (да и вообще человеческой истории): ответственность за скатывание мира к военной катастрофе всегда несут все.

В России война из идеи, образа, возможности превратилась в реальность; с помощью СМИ вошла в каждый дом, сопровождает повседневную жизнь миллионов людей. Украина, информационное и экономическое противостояние с Западом, Сирия, публичные разговоры о «новой холодной» и «третьей мировой». Война у нас стала восприниматься как что-то нестрашное, лишь отчасти связанное с реальностью и едва ли не нормальное. Да и придуманные для нее пропагандой названия успокаивали, уводя от сути предмета: гибридная / информационная / психологическая – как бы и не война вовсе. Так, игра, развлечение, разрядка / оттяжка от многотрудной нашей обыденности.

Об униженном национальном чувстве и оскорбленной памяти

Такой внезапный поворот от мира к войне, изменивший страну, вызван многими обстоятельствами: внутренними и внешними. Скажем сначала о последних.

События конца 1980-х – начала 1990-х годов (символы которых –падение Берлинской стены и распад СССР) разрушили тот устойчивый миропорядок, который сформировался после 1945 г. (Приходится – с прискорбием – констатировать, что более или менее устойчивый и долгий порядок вырастает из мировых войн.) Новая ситуация парадоксальным образом сложилась не в нашу пользу. Парадоксальным – потому, что мы-то ее в значительной степени и складывали.

Следствием перестройки стали максимально возможные (и даже сверх меры – если исходить из требований безопасности) разоружение и открытость миру. СССР закончил холодную войну, во второй раз освободил Европу – на этот раз от себя. (Сказав это, я нисколько не хочу свести всю сложную историю отношений СССР и «стран социализма» к оккупации и репрессии40 или умалить достижения освободительных, антикоммунистических движений в Восточной Европе.)