Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования

В-четвертых, советская делегация достаточно ясно выразила свою позицию по вопросу долгов военного времени, она заявила об отказе от них. Отказ обосновывается тем, что Советская Россия отказалась от своих прав на репарации от Германии согласно ст. 116 Версальского договора. Советская делегация на Генуэзской конференции специально подчеркивала, что значительная часть бюджетов победивших стран покрывалась за счет репарационных платежей. Особенно бюджета Франции. На конференции советская делегация еще раз подтвердила, что отказывается от своих прав на репарации. Выше мы уже приводили частичную оценку ущерба России от Второй мировой войны – 35,5 млрд зол. руб. Заметим, что это без материальных потерь, связанных с уничтожением имущества. А вот долги России по военным кредитам (вместе с процентами) на момент конференции были оценены в 18,5 млрд зол. руб. Не вызывает сомнения, что советская делегация сделала на конференции широкий жест (он особенно понравился французской делегации, которая опасалась, что Советская Россия поднимет вопрос о своих правах на репарации).

Вместо реституции – концессии

Готовность идти на компромиссы проявилась и в вопросе по имуществу иностранных собственников, которое было национализировано в Советской России. Советская делегация отвергала те варианты, которые содержались в Лондонском меморандуме экспертов: а) реституция, т. е. восстановление имущественных прав иностранцев на предприятия, недвижимость и иные активы, которые были национализированы советской властью; б) возмещение убытков иностранным владельцам в случае нежелания советского правительства осуществлять реституцию или по причинам физической утраты имущественных объектов.

Советская сторона предложила встречный вариант, который предусматривал передачу в аренду (концессию) прежним собственникам тех имущественных объектов, которые принадлежали им до национализации. Вот как эта позиция была сформулирована на конференции: «Российское Правительство, со своей стороны, желая дать бывшим собственникам национализированных имуществ возможность применять с пользой для самих себя свои технические знания и капиталы в деле экономического восстановления России, признало за ними преимущественное право во всех тех случаях, когда речь идет о предоставлении концессий бывшим собственникам на эксплуатацию принадлежавшего им раньше имущества, будь это в форме аренды или в форме смешанного общества, организованного государством и иностранным капиталом, или, наконец, в любой форме, предусматривающей участие иностранцев»[110].

Мысль о привлечении иностранного капитала к восстановлению народного хозяйства России, разрушенного мировой войной, возникла еще в 1918 году. Способом привлечения иностранного капитала должно было служить предоставление иностранным капиталистам концессий. Гражданская война затормозила развитие концессионного дела, и лишь в 1920 году вопрос о привлечении иностранного капитала в форме предоставления концессий был вновь поставлен на очередь. Декрет от 23 ноября 1920 года об общих экономических и юридических условиях концессий создавал правовые предпосылки для работы иностранного капитала в Советской России. Введение в декрет подчеркивало, что «процесс восстановления производительных сил России, а вместе с тем и всего мирового хозяйства, может быть ускорен во много раз путем привлечения иностранных государственных и коммунальных учреждений, частных предприятий, акционерных обществ, кооперативов и рабочих организаций других государств к делу добывания и переработки природных богатств России»[111]. Среди тех основных условий концессий, которые указывались в декрете от 23 ноября 1920 года, два пункта призваны были рассеять опасения иностранных капиталистов относительно той правовой обстановки, в которой им придется работать. Декрет от 23 ноября 1920 года гарантировал, что «вложенное в предприятие имущество концессионера не будет подвергаться ни национализации, ни конфискации, ни реквизиции»; вместе с тем правительство гарантировало «недопустимость одностороннего изменения какими-либо распоряжениями или декретами правительства условий концессионного договора»[112].

Деструктивная позиция союзников

Мы уже отмечали, что еще накануне конференции союзники заняли позицию, которую иначе как деструктивной назвать нельзя. Она была зафиксирована в Лондонском меморандуме. Уже в ходе работы конференции она была конкретизирована и еще более ужесточена в меморандуме делегаций союзников от 2 мая. Она также была продемонстрирована полным неприятием предложений советской делегации, изложенных в ее меморандуме от 11 мая. Еще раз повторим два основных положения этой позиции.