Россия. История успеха. Перед потопом

Царящие (все еще) представления о русском крестьянстве былых времен неузнаваемо искажены политическими манипуляциями. Марксисты небезуспешно вдалбливали мысль о том, что русский крестьянин был нищ всегда, на протяжении всей истории России без перерывов. Так ли это? Вот каков был, по разысканиям Ключевского, в 1630 г. (после разрухи Смутного времени!) типичный малоземельный крестьянский двор Муромского уезда, засевавший всего-то около десятины (1,09 га) озимого поля: «3–4 улья пчел, 2–3 лошади с жеребятами, 1–3 коровы с подтелками, 3–6 овец, 3–4 свиньи и в клетях 6—10 четвертей (1,26—2,1 куб. м. – А. Г.) всякого хлеба»[88].

С неожиданной стороны освещает уровень благополучия допетровской России Юрий Крижанич, хорват и католик, проживший у нас во времена царя Алексея Михайловича 17 лет (с 1659 по 1676 г.) и увидевший значительную часть тогдашнего Русского государства – от его западных границ до Тобольска. Крижанич осуждает – что бы вы думали? – расточительность русского простолюдина: «Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы… а что можно выдумать нелепее того, что даже черные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?.. Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками и твезами [?], шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шелка».

Выводы Крижанича таковы: «Следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда негоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином… Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие черные люди носят шелковые платья. Их жен не отличить от первейших боярынь» (Юрий Крижанич. Политика. – М., 1965). Любопытное «свидетельство о бедности», не так ли?

Кстати, Россия предстает в этих цитатах как страна, на триста лет опередившая свое время. Лишь XX в. пришел к тому, что «писца» почти во всем мире стало невозможно по одежде отличить от «боярина». В своем веке Крижанич подобных вольностей не видел более нигде. В России каждый одевался как желал и мог. Вне ее царил тоталитарно-сословный подход к облачению людей. Венеция и некоторые другие города-республики, читаем у Крижанича, «имеют законы об одежде, которые определяют, сколько денег дозволено тратить людям боярского сословия на свою одежду».

Привычка простолюдинов одеваться «не по чину» также не говорит о бедности страны. Во времена Ивана Грозного Стоглавый собор выделил это явление как некую проблему. Глава 90 «Стоглава» требует, чтобы по одежде было видно, «кто есть коего чина»: «Ино одеяние воину, ино одеяние тысящнику, ино пятьдесятнику, и ино одеяние купцу, и ино златарю, ино железному ковачю, и ино орарю, и ино просителю, и ино женам, яко же им носити и глаголемые торлопы [нарядные платья]. Их же [торлопы] обычай имеют и причетницы носити златом и бисером и камением украшены, и сие неподобно есть – причетником тако украшатися женским одеянием, ниже [тем более] воинское одеяние носити им»[89]. Вообразите-ка молодых причетников 1551 г., переодевающихся в женское платье, рядящихся воинами! Начинаешь понимать, что жизнь того времени была куда богаче оттенками, чем может решить зритель плоского, аки блин, фильма лауреата Сталинской премии С. М. Эйзенштейна.

Поскольку век с четвертью спустя Юрий Крижанич приходил в ужас от расточительности простонародья, понятно, что призывы Собора оказались тщетны.

В в. никаких «твезов» у простых людей более не наблюдается: государство, начиная с Петра I, изрядно выжало соки из податных сословий.