Россия, которую мы догоняем

Судя по всему, Яир (поэтическая натура) и его отморозки (в Штатах из таких получались отменные гангстеры) не осознавали, что творят. Наоборот, были уверены в своей исторической правоте. В связи с чем 10 мая 1941 года Штерн выступил по радио, призывая ишув, во-первых, отказать в доверии Еврейскому Агентству — «клике стареющих лоббистов», покорно заискивающих перед англичанами, «безвозмездно поставляя им еврейское пушечное мясо», а во-вторых, «в преддверии неизбежной германской оккупации показать арабам превосходство еврейских сил». Это уже выходило за всякие границы. Англичане отдали приказ об аресте людей из ЛЕХИ, руководство ишува полностью этот приказ одобрило, подавляющее большинство еврейского населения Палестины поддержало, а самого Штерна в газете «Ха-Арец» назвали «квислингом». С этого момента шутки и поблажки кончились: на группу Яира началась охота, причем с участием и властей, и спецслужб еврейского самоуправления. Зверели и «штерновцы». Если ранее считалось, что «еврей еврея обижать не должен», то теперь табу были сняты. 9 января 1942 года боевики ЛЕХИ атаковали еврейский банк в Тель-Авиве, уложив в перестрелке двух прохожих, и драка пошла совсем уже не по-детски, со стрельбой на поражение и трупами всех подряд. В итоге Яир, 12 февраля 1942 года обнаруженный англичанами (с подачи еврейских спецслужб) на конспиративной квартире, был застрелен, как считается, «при попытке побега». Хотя, судя по всему, просто застрелен, потому что надоел. Что, скорее всего, было разумно: после его гибели ЛЕХИ, возглавленная другими решительными парнями, осталась не менее радикальной и беспощадной, нежели раньше, но причуды Штерна в плане поиска союзников прекратились. Вот такая одиссея, если совсем кратко. Что было, то было, из песни слова не выкинешь. Но чтобы на основании этого слова затягивать совсем иную песню, о «военном союзе сионистского движения с гитлеровцами», на мой взгляд, нужно быть чересчур уж озабоченным…

Лоб в лоб

Приступая к изложению предельно деликатной (хотя и такой простой, что проще некуда) темы еврейско-арабских отношений после возникновения сионизма, следует, видимо, начать с того, что обобщенный и привычный термин «арабы», по сути, ошибочен. Это все равно, как если бы, сказав «славяне», далее говорить о, допустим, чехах, болгарах и русских, как о чем-то едином целом, с единым прошлым и схожими чаяниями…

Никто не спорит: культура, — в первую очередь, литературный язык, — и осознание себя некоей общностью объединяют, однако, если разобраться, термин весьма условен. Собственно «арабы» — это население Полуострова и лежащих впритык к нему полупустынных территорий, главным образом, кочевые и наполовину кочевые бедуины. Бесспорно, в эпоху пассионарного выброса многие кланы и племена мигрировали во все стороны света и осели кто где, от Магриба до Центральной Азии, однако от этого страны их проживания «арабскими» в полном смысле слова вовсе не стали. Арабы, даже небогатые, в неформальной табели о рангах стояли наверху, считаться арабом было престижно и элиты (кроме самых мудрых представителей, типа Саладина) к этому стремились, однако «дети земли», — те, кто пахал, пас и сеял, — такими пустяками не особо заморачивались. С них хватало, что они мусульмане. Вот только подсознательная, исконная память социума никуда не девалась, и в XIX веке (что уж говорить о веке двадцатом), с появлением какой-никакой буржуазии, а вслед за тем и интеллигенции, эта память поперла на поверхность. Грубо говоря, при всем осознании культурного единства, потомки жителей Та-Кем, обитающие на берегах Нила, отделяют себя от потомков вавилонян и древних сирийцев, а потомки нумидийцев Алжира, гарамантов Мавритании и мавров Марокко по образу жизни и ее восприятию более похожи на предков, нежели на как бы «братьев». Ну и так далее.