Россия – Крым – Украина. Опыт взаимоотношений в годы революции и Гражданской войны

Историк А.В. Иванец считает, что такой ответ не являлся случайностью, поскольку был продолжением политической линии министерства свергнутого гетманата, а перед Н.В. Левитским, еще в марте 1918 г. назначенным дипломатическим представителем УНР в Турции, стояла задача урегулировать с Османской империей вопрос о праве владения Крымом, который «рассматривался правительством УНР частью украинской державы»[306]. Этот тезис историка является заблуждением, поскольку не отвечает принципиальной позиции и «первой», и «второй» УНР относительно полуострова, а причиной недоразумения, очевидно, является проецирование некоторых, не всегда четких, внятных положений документов украинской стороны о Черноморском флоте. Однако переносить положения, относящиеся к имуществу – флоту, на территорию его базирования нет оснований, тем более что речь не об официальной позиции государства, правительства, а о текстах отдельных документов, о мнениях и действиях некоторых лиц.

Нельзя сбрасывать со счетов и такой фактор, как влияние властей не только на отношения между Украиной и Крымом, но и на менее масштабном – уездном уровне. Трудно даже сосчитать, сколько раз менялись сущность и характер документов в Бердянском, Мелитопольском и Днепровском уездах Северной Таврии, определявших (пусть временно) их отношение к Украине и Крыму. Так что комические сцены со сменой власти в фильме «Свадьба в Малиновке» всего лишь бледная «иллюстрация» скорее трагических ситуаций и процессов, которые в реальности были намного сложнее.

Например, в то время, когда Мелитопольская городская дума направляет приветствие Директории УНР, местная, мелитопольская Директория (ее власть номинально распространялась на все три материковые уезды Таврии), по информации прессы, «придерживалась общероссийской федерации» и высказывалась за созыв украинского и общероссийского учредительных собраний[307]. Однако это было далеко не все. Отсутствие реальной связи с регионом украинских властей, хозяйничанье войск Антанты и Добровольческой армии, ослабленные, практически разорванные контакты с полуостровом, разгул анархии (махновцы и другие повстанческие части), неспособность выработать реалистичную линию поведения Крымского краевого правительства превращали всякие отношения в сумбур, нагромождение неожиданных действий, приводили к далеко не всегда приятным коллизиям.

13 декабря 1918 г., в момент триумфа Директории, въезжавшей в оставленный П.П. Скоропадским Киев, и одновременно в условиях захвата белогвардейцами Северной Таврии объединенное заседание гласных Бердянской городской думы и земского уездного собрания приняло постановление о «воссоединении г. Бердянска и его уезда с Таврической губернией, как первого этапа на пути возобновления единой России, признания власти Крыма (очевидно, следует читать: в Крыму. – В.С.) Крымского краевого правительства». Тут же поддерживалась идея возрождения «единой, свободной России»[308], содержались заверения в сотрудничестве с подразделениями и администрацией Белой армии. Просьба к правительству С.С. Крыма оформить отношения с Симферополем специальным актом наталкивалась на проволочки, вызванные, скорее всего, боязнью совершить опрометчивый шаг, который может не понравиться оккупантам и «добровольцам». 17 декабря 1918 г. Совет министров решил признать возможным присоединение Бердянского уезда к Крыму лишь при условии поступления таких же заявлений от аналогичных учреждений Мелитопольского и Днепровского уездов[309].

И когда 16 января 1919 г. участники земско-городского совещания северных уездов Таврической губернии приняли общее постановление о присоединении к Крыму (тут присутствовало и нежелание подчиняться диктатуре белых), правительство С.С. Крыма решило назначить управляющего тремя северными уездами Таврической губернии. Им стал товарищ министра внутренних дел Ф.С. Татаринов[310]. Однако к исполнению обязанностей он приступить не смог – не удалось достигнуть взаимопонимания с военными властями региона.

11 марта 1919 г. Совет министров Крымского края во главе с С.С. Крымом принял постановление, в котором говорилось: «Действие постановлений Совета министров от 21 января 1919 года за № 740, от 4 февраля 1919 года за № 861, от 6 февраля 1919 года за № 881 “О распространении власти Крымского правительства на три северных уезда Таврической губернии отменить”[311]». Мотивы такого решения при этом не указывалось, однако понять их не трудно – реальной возможности взять под свой контроль материковые уезды у Крымского правительства не было.