Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

«ЗАВТРА». Но стремящиеся к преображению мира люди не могут жить без развития, духовного движения, а цифровой контроль — система, упрощающая весь строй поведения человека. Его превращают в биоробота с заданными критериями хорошего гражданина, с присуждением баллов за исполнение. Творческий человек не впишется в эту систему.

Андрей ФУРСОВ. В закрытых системах энтропия возрастает, они относительно быстро вырождаются. У любой закрытой системы очень ограниченные возможности развития. Уверен, цифросистема охватит далеко не весь земной шар, вне её останутся огромные части Африки, Азии, Латинской Америки, мусульманского мира. Поскольку в новую систему встроен механизм закрытости, то велика вероятность реализации здесь варианта, похожего на крушение Римской империи. Не исключаю возможность схемы, которую Ибн Хальдун в XIV веке дал для Арабского востока: приходит племя бедуинов и вырезает зажравшуюся верхушку, оно, это первое поколение не только захватывает, но и упрочивает власть; второе поколение расширяет границы, третье поколение вкладывается в искусство и науку, а четвёртое поколение… деградирует. Приходит новая волна бедуинов и начинается новый цикл. Закрытая система в какой-то момент может стать лёгкой добычей для неоварваров.

«ЗАВТРА». Но творческие люди всегда будут бороться против такой системы. Их не будут устраивать жёсткие цифровые рамки.

Андрей ФУРСОВ. А вот это и будет главным противоречием. С одной стороны, система основана на жёстком контроле над сознанием и поведением, с другой — для нормального функционирования, не говоря уже о развитии, ей нужен определённый процент людей с нестандартным мышлением и, как следствие, поведением.

Разумеется, исторические аналогии носят поверхностный характер, но европейский XV век весьма поучителен. После того, как «чёрная смерть» в середине XIV века выкосила Европу (двадцать миллионов из шестидесяти миллионов населения), возникла нехватка рабочих рук, и хотя к тому времени крепостное право практически исчезло, сеньоры решили восстановить жёсткий контроль над крестьянами. Через два поколения в Европе вспыхнули три восстания одновременно: чомпи (чесальщики шерсти) в Италии, «белые колпаки» во Франции и крестьяне во главе с Уотом Тайлером в Англии. Эти три восстания в 1378–1382 годах сломали хребет феодализму.

В результате в первой половине XV века сеньоры столкнулись с ситуацией: либо они утрачивают социальные привилегии и становятся просто богатыми людьми, как зажиточные крестьяне или горожане (проще говоря, отдают привилегии «вниз»), либо отдают привилегии «вверх» и «блокируются» с королями и герцогами, с которыми всегда враждовали. Понятно, что те и их будут давить тоже, но сеньоры сохранят социальный статус, пусть и ограниченный. Бо́льшая часть сеньоров выбрала второй вариант. В результате появились очень жестокие монархии — Генриха VII в Англии и Людовика XI во Франции. Современники назвали их «новыми монархиями», потому что они давили как низы, так и верхи. Возникло крайне репрессивное государство, которого в традиционном Средневековье не было. Реагируя на эту репрессивную новизну, Макиавелли придумал новый термин «lo stato» («лё стато» — государство) — в том самом смысле, в котором мы сегодня употребляем этот термин. Выбор у господ был простым и жёстким: либо репрессивные режимы, которые будут давить не только низы, но и верхи, либо «демократизация». Думаю, оказавшись в похожей ситуации, нынешние «верхушки» во всём мире сделают выбор в пользу репрессивного цифрового режима, который поставит под контроль и их, и их самих, но подарит им ещё лет шестьдесят-семьдесят, а то и целую сотню исторической отсрочки.

Так что в ближайшие 10–15 лет будет идти борьба за переход к новой системе. Причём вариантов перехода к ней будет несколько; напомню, что из Средних веков в Современность вариантов перехода было три: французский, немецкий и английский. Конкретные формы и результаты перехода в посткапиталистический мир будут определяться в жестокой социал-дарвинистской борьбе за будущее, за то, кто кого отсечёт от него. Кажется, в двух зонах мировой системы будущее уже наступило — это погружающаяся в неоархаику Африка и Китай с его системой социальных рейтингов. А вот в России, Латинской Америке, Штатах, Европе, мусульманском мире настоящая борьба впереди.

«ЗАВТРА». И что же нам делать в этой ситуации?