Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

• отказ государства («центроверха») от главного правила русской власти — «учет и контроль», т. е. от ограничения государством аппетитов верхов в таком социуме, который создает небольшой по объему совокупный общественный (а следовательно и прибавочный) продукт;

• участие центроверха в эксплуатации населения совместно с господствующими группами и иностранным капиталом, как следствие — олигархизация власти;

• рост противоречия между сырьевой специализацией в мировой экономике и великодержавным статусом в мировой политике.

Все эти черты выявились уже после смерти Александра II, однако фундамент был заложен именно в его царствование, отсюда название модели. Надо признать: и Александр II, и Александр III, и даже Николай II сопротивлялись этой модели, а точнее ее крайностям, намереваясь смягчить их. Однако, как говорил И. В. Сталин, есть логика намерений и логика обстоятельств и логика обстоятельств сильнее логики намерений. Три русских царя, о которых идет речь, слабо контролировали обстоятельства жизни страны, плохо представляли реальную картину мира, да и собственной страны тоже. Всю эту «великолепную» семерку характеристик «модели А-II» мы увидели в РФ уже в середине 1990-х годов, и «семибанкирщина» 1996–1999 гг. стала лишь ее «апофигеем».

В 2013 г. перед РФ — та же дилемма, что перед царской Россией в 1913 г.: либо сохранение великодержавного статуса и отказ от сырьевой специализации, которая, похоже, углубляется, либо сохранение этой специализации (а вместе с ней незавидного места в международном разделении труда) и перспектива (вовсе не дальняя) утраты великодержавного статуса, а вместе с ним — большей части суверенитета, а возможно, и целостности страны, как это произошло с Россией в 1917–1921 гг.

Позднее самодержавие, превратившееся, как заметил Н. Е. Врангель (отец «черного барона»), в олигархию не достойных, а бесстыдных (звучит более чем актуально), не смогло сделать державный выбор, растратив себя в компромиссах и гешефтах, а также в том, что можно назвать «бездеятельной активностью того, у кого отняли силу» (К. Маркс), и империя рухнула. Восстанавливали ее уже другие силы, правящие элиты иного типа, на иной социально-экономической основе, на пути левого мобилизационного проекта — антикапиталистического.

Еще одно сходство РФ-2013 и России-1913, обусловленное спецификой «модели А-II», — отсутствие большой внешнеполитической стратегии (о социальной, системной стратегии, проекте будущего я уже не говорю — здесь все ясно, девиз прост: «Да здравствует двуручная пила»). Справедливости ради надо признать: стратегическое планирование было утрачено уже в позднем СССР, разительно отличавшемся в этом плане от СССР сталинского. Место стратегии заняли тактика и реагирование, причем очень неспешное. Но это и ситуация начала XX в. Об этом писали А. Е. Снесарев, В. Я. Новицкий, А. Е. Едрихин-Вандам. О кустарности русской предвоенной внутренней и внешней политики писал М. О. Меньшиков, а Н. Е. Врангель поставил следующий диагноз: «В русской политике последнего полстолетия ни плана, ни последовательности не было. Правительственной политики не существовало, а была лишь политика отдельных случайных людей. Как уже и во всем, не царь или правительство направляли, а чаще их побочные силы и случайные люди. Вспомните обстоятельства, вызвавшие войну с Японией».

Именно такие «стратегия» и «политика» привели олигархизирующееся самодержавие к краху. Причем с «помощью» британских союзников, по поводу которых С. Л. Печуров заметил: «…участие англосаксонских субъектов международных отношений в совместных с Россией (СССР) военных коалициях никоим образом не устраняло реализацию скрытых, а порой открытых планов послевоенного устройства явно антироссийской направленности».

Еще одно сходство — хозяйничанье иностранного капитала и тесно связанное с ним широкое (и глубокое) присутствие иностранной агентуры влияния в верхних эшелонах власти: в дореволюционной России — британской и немецкой, в РФ, особенно в ельцинской — американской, британской, немецкой (причем, возможно, не только ФРГ, но и Черного интернационала). Впрочем, ельцинщина — это не столько даже замусоренность власти агентурой чужого влияния, сколько прямое внешнее управление. Достаточно вспомнить историю с вице-премьером В. П. Полевановым, который в 1994 г. отобрал пропуска у 35 советников Чубайса, связанных с американскими компаниями, и заменил военно-охранную структуру «Демократического выбора России» «Гром» милицией. Через полтора месяца после этого он был снят с должности по негласному указанию из Вашингтона[3].