Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834

Во второй половине 1820‐х годов возможность объединения Молдавии и Валахии рассматривалась Д. В. Дашковым и А. С. Стурдзой. В своем обзоре российского влияния в княжествах накануне переговоров в Аккермане в 1826 году Дашков упоминал возможность такого объединения в случае новой русско-османской войны и оккупации княжеств российскими войсками (см. главу 3). В то же время Дашков не упомянул о такой возможности в составленных им весной 1829 года министерских инструкциях российским переговорщикам в Адрианополе. Его меморандум по восточной политике России, рассмотренный Особым комитетом по восточным делам в начале сентября 1829 года, упоминал замену Османской империи в Европе рядом христианских государств как вопрос отдаленного будущего. В свою очередь Александр Стурдза высказывался в пользу объединения Молдавии и Валахии под властью иностранного принца в своей переписке с Дашковым летом 1828 года. Однако эта идея не вошла ни в его проект Конституции Молдавии и Валахии, составленный в сентябре 1828 года, ни в его проект Молдавского и Валашского регламентов мая 1829 года. Это означает, что российское Министерство иностранных дел отвергло идею объединения Молдавии и Валахии в единое государство еще до формирования боярского Комитета реформ, до заключения Адрианопольского мира и до назначения Киселева полномочным председателем диванов.

Такое решение надо рассматривать как следствие общей направленности восточной политики России в конце 1820‐х – начале 1830‐х годов. Применение «греческой формулы» к княжествам было бы нарушением принципа территориальной целостности Османской империи, выгоды сохранения которой были наглядно продемонстрированы Дашковым в инструкциях российским переговорщикам в Адрианополе и в его обзорной записке о восточной политике России, которая повлияла на решение Особого комитета по восточным делам в начале сентября 1829 года. Объединение княжеств под властью представителя одной из европейских династий было трудно осуществить в условиях сохраняющихся даннических отношений между княжествами и Османской империей[1076]. Перспектива стать вассалом султана, хотя бы и номинально, весьма охлаждала энтузиазм мелких европейских князей и принцев даже в 1866 году, когда румынские элиты свергли первого господаря Объединенных княжеств Александру Иоана Кузу и искали ему замену в Европе. Тем более несуразной должна была выглядеть в 1829 году идея посадить на молдовлахийский престол одного из представителей Романовых или хотя бы одного из их немецких родственников, вроде принца Ольденбургского (как якобы задумывали члены Комитета реформ)[1077]. Попытка Буа-ле-Конта представить отказ России от идеи объединения княжеств следствием политических амбиций самого Киселева, которым якобы противоречил проект Катарджи, также не является правдоподобной. В переписке российских властей нет ни одного намека на имевшее якобы место желание Киселева стать правителем объединенных княжеств. Как уже упоминалось, в 1831 году полномочный председатель отказался от почетного гражданства, предложенного ему Валашским ревизионным собранием, без которого было невозможно его избрание господарем.

В то же время российские дипломаты способствовали административно-правовому сближению княжеств. В своем проекте будущего российско-османского мирного договора, составленном в марте 1828 года, Стурдза высказал идею «федеративного пакта» между Молдавией и Валахией, который ввел бы понятие права обоюдной натурализации[1078]. Стурдза развил эту идею в своем другом проекте – особой российско-османской конвенции относительно княжеств, который он послал Нессельроде в мае 1829 года, как раз в то время, когда Министерство иностранных дел подготавливало инструкции для переговоров о мире. Проект конвенции допускал возможность избрания одного и того же кандидата господарем обоих княжеств[1079]. Спустя несколько десятилетий Парижская конвенция 1858 года действительно допустит такую возможность, которая и будет реализована в начале 1859 года в результате двойного избрания Александру Иоана Кузы.

Несмотря на то что предложения Стурдзы не были включены в текст Адрианопольского мира, российское Министерство иностранных дел согласилось с ним в полезности юридического сближения двух княжеств. Министерские инструкции Комитету реформ, составленные Дашковым, рекомендовали принятие Ревизионными собраниями принципа двойного гражданства (cobourgoisie), что позволило бы жителям одного княжества владеть собственностью и занимать государственные должности в другом. Молдавское и валашское правительства должны были заключать соглашения о совместном содержании карантинов и пограничной стражи, выдаче преступников и создании таможенного союза, а также согласовывать валютные курсы. Все эти меры должны были способствовать устранению трений в молдавско-валашских отношениях и сближению двух народов, «единая религия, происхождение и географическое положение которых должны делать их тесно связанными друг с другом во всех обстоятельствах»[1080].