Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Переговоры России с Империей затянулись. Перспектива соглашения между сторонами, которое бы удовлетворило и императора, и великого князя, была весьма туманной. Причина этого коренилась в изменившейся международной обстановке. Летом 1515 г. состоялись заседания Венского конгресса, в которых принимали участие Максимилиан, Сигизмунд и его брат Владислав. Собравшиеся договорились, что после смерти Владислава права на Чехию и Моравию перейдут к наследникам Максимилиана. На конгрессе было принято решение о браке сына Владислава Людовика и сестры Фердинанда Марии. Сам же Фердинанд (внук Максимилиана) получал в жены дочь Владислава Анну[678]. Вскоре после этого Владислав умер (13 марта 1516 г.). Примирение Империи с Польшей было закреплено решением заключить брачный союз между Сигизмундом и внучкой Максимилиана итальянской принцессой Боной. В свою очередь Максимилиан обещал польскому королю посредничество в установлении мира с Россией и отказ от поддержки территориальных претензий к Польше со стороны Тевтонского ордена. Максимилиан после венской встречи монархов заявил, что отныне «с Сигизмундом он готов пойти и в рай, и в ад»[679].

Сложнее обстояло дело в Польше. Здесь ПРИ дворе короля соперничали две группировки: одну из них (магнатскую) возглавляли канцлер К. Шидловский и подканцлер П. Томицкий, сторонники австрийской ориентации, склонные к примирению с Россией. Во главе другой (шляхетской) стоял примас Ян Ласский. Она решительно выступала за борьбу с Габсбургами и Россией и поэтому готова была пойти на соглашение с турками и Крымом[680].

Прибывшие в Вену русские послы Алексей Заболоцкий и дьяк Алексей Малый с крайним удивлением узнали о перемене курса политики императора. Максимилиан стал предпринимать всевозможные меры убеждения, чтобы Василий III принял его посредничество в русско-литовском конфликте. Но московский государь на это соглашаться не хотел[681].

Изменение имперской политики произвело тягостное впечатление в Кёнигсберге. Орден опасался малейшего усиления Польши. Поэтому он был заинтересован в дальнейшем сближении с Россией, которая одна только и могла противостоять польско-литовскому могуществу[682]. Этот курс Ордена вполне соответствовал реальным интересам Василия III, который понимал, что его единоборство с Сигизмундом зависит не столько от победы на поле боя, сколько от того, сумеет ли Россия добиться сплочения антиягеллонских сил.

Венский конгресс резко повернул Орден к тесному сближению с Россией. Ведь само существование Ордена зависело от того, сумеет ли польский король, отказавшись от своих претензий к Русскому государству, заключить с ним мир, а потом обрушиться на тевтонцев.

14 декабря 1515 г. орденский дипломат Д. Шонберг составил инструкцию для ведения переговоров в Москве, цель которых — всеми силами препятствовать установлению мирных отношений России с Великим княжеством Литовским. «Если Польша помирится с Москвой, — писал Шонберг, — то Орден не может ждать ничего другого, кроме как или поклясться жить в мире или уйти прочь»[683]. В ответ на приглашение Василия III Дитрих Шонберг прибыл с миссией в Москву 24 февраля 1517 г. и уже 10 марта заключил от имени Ордена договор с Россией[684].

Согласно этому договору, каждая из сторон должна была поддерживать другую в ее военных акциях против Польши и Литвы. В случае польско-орденской войны Россия выражала готовность предоставить денежный кредит Ордену, достаточный для набора 10 тыс. пеших и 2 тыс. конных воинов. Русская сторона строго обусловливала свою финансовую помощь тем случаем, когда магистр, начав с королем войну, «поемлет свои городы, которые король за собою держит»[685]. Эта формулировка давала возможность великому князю избежать злоупотреблений со стороны Ордена. Только в случае успеха в начавшейся войне с Польшей Россия готова была оказать реальную помощь Ордену. Для ратификации договора в Кёнигсберг 11 марта отправились Д. Шонберг с русским послом Д. Д. Загряжским[686]. Во время переговоров с гроссмейстером Ордена Загряжский твердо отстаивал позицию Русского государства: средства на найм «жолнерей» будут присланы Ордену лишь тогда, когда магистр отвоюет у поляков орденские земли и двинется на Краков[687]. Под платонические же обещания орденским дипломатам не удалось выманить из московской казны ни одной «деньги».

На русско-литовской границе в течение 1516 г. каких-либо активных военных действий не происходило. Не имея в своем распоряжении достаточного числа наемных войск, Сигизмунд не решался предпринимать широких боевых операций. Русские же войска князя А. Б. Горбатого, напавшие с Белой и Лук на Витебск, отошли от него, узнав о набеге крымских татар на южные окраины России. Безрезультатен был и поход литовцев на Гомель[688]. Сигизмунду приходилось больше рассчитывать на дипломатическое посредничество европейских держав, чем на весьма сомнительную силу своего оружия.