Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Обращаясь теперь к непосредственным последствиям этого исторического события, я бы хотел подчеркнуть тот факт, что до 15-го марта, когда император Николай593 подписал свое отречение, сохранение монархии было все еще возможно. Формула отречения, как она была предложена царю Гучковым594 и Шульгиным595, предусматривала, как мы знаем, переход титула его сыну, великому князю Алексею596. Николай II, однако, отказался отдать сына в руки своих бывших подданных. Тем самым он обрубил нить монархии в России: его брат, Михаил Александрович597, совершенно обоснованно отказался занять необычную должность, созданную в результате передачи ему императорского титула. Таким образом, можно сказать, что старое правительство устранило все возможности компромисса с силами прогресса. До революции оно отвергало все попытки умеренных конституционных изменений; после революции оно помешало демократическому преобразованию монархии. Именно поэтому республика стала неминуемой формой управления для новой России. Династия Романовых598 изжила себя, а другой кандидатуры на русский престол не видно. Нельзя всерьез думать о призыве нового суверена из зарубежных стран; русские едва ли захотят подражать болгарам, которые нашли своего будущего царя в венском кафе. Что касается выбора наследника из какого-нибудь исторического рода, русского по происхождению, то неизменным возражением является то обстоятельство, что такие фамилии, как Трубецкие или Долгорукие599, через многочисленные свои ветви смешались с массой простонародья и не смогли бы возвыситься до возвышенного уединения правящей династии. На деле республика стала необходимостью до поры до времени; и если левые экстремисты бездумно не упустят этот шанс, нет оснований сомневаться в ее успехе. Федеративное устройство, наподобие принятого в Соединенных Штатах, едва ли было бы подходящей для России формой управления. Даже помимо сложности приложения принципа федерализма к компактной массе главного русского народа, теория разделения властей с ее возможными тупиками, ее преувеличенной независимостью исполнительной власти и ее частыми выборами никогда не подошла бы для огромного государства Старого Света. С другой стороны, система, похожая на французскую, с семилетним сроком президентского правления и ответственным парламентским кабинетом, представляла бы собой большой прогресс для России. Несомненно, ореола, окружавшего историческую династию, у новой власти не будет; но сама династия Романовых виновата в этой национальной утрате. Церемониальные чары имперской традиции не смогли перевесить низости того, что французы удачно назвали pourriture Imperial 600.

Однако успеха можно достичь лишь при одном условии: если социалистические группы, которые сыграли выдающуюся роль в осуществлении революции, осознают ответственность, наложенную на них победой. Русская демократия стала ответственной за управление государством, и любое одностороннее использование нынешней ситуации в классовых целях, несомненно, подвергнет риску достигнутые результаты и, возможно, откроет путь для контрреволюции. Предстоящие трудности огромны. Вся политика страны должна быть пересмотрена и урегулирована: различные национальности империи требуют расширения свободы в определении своей жизни; городские и сельские рабочие борются за все права, приобретенные их товарищами на Западе в отношении заработной платы, продолжительности рабочего дня, земельных наделов, социального страхования, совместных действий; долго подавляемое брожение религиозной мысли и церковное переустройство заявляют о себе с возрастающей силой; наиболее важные проблемы международных отношений, связанные с войной, требуют своего решения. И все эти проблемы связываются воедино в то время, когда главная опора, на которой в течение столетий стояло здание государства, показала свою гнилость и необходимость замены.