Как можно оценить изменение линии, провозглашенное в ленинских обращениях к десятому съезду коммунистов и собраниям Центрального исполнительного комитета756? Противоречие между заявлениями предыдущих съездов и нынешним отречением является, несомненно, вопиющим. Те же самые люди, которые провозглашали монополию хлебной торговли в 1918 и 1919 годах, сочли необходимым уступить крестьянам защищенное владение сельскохозяйственной землей и разрешить торговлю зерном. Те же лидеры, которые метали громы и молнии в «кулаков» в 1918 и 1919 годах и характеризовали крестьян в целом как «гибридное образование, полубуржуазию и полу-рабочих», провозглашают в 1921 году, что коммунистические идеалы должны предоставить место и мелкобуржуазным чаяниям крестьянства. Те же пролетарские диктаторы, которые восхваляли действия «комбедов» по разжиганию гражданской войны в деревне и разрушение ее традиционного уклада, признают сейчас, что большевистское правительство должно заключить мир с середняком и заменить реквизиции продналогом. Те же революционеры, которые слепо верили в организованную силу фабричных рабочих в мире и войне, направленной на сокрушение капитала, проповедуют целесообразность приглашения иностранных капиталистов, чтобы вдохнуть жизнь в русскую промышленность и приучить русских рабочих к правильным методам производства. Возможно ли, чтобы все эти изменения произошли по взмаху волшебной дирижерской палочки Ленина?
Кажется, можно с полной уверенностью предположить, что план превращения крестьян в друзей не будет осуществляться быстро. Невозможно поверить, что люди, которых осуждали и подвергали гонениям комиссары и «комбеды», убивали карательные экспедиции красных и грабили вооруженные банды городских пролетариев, когда получали над ними волю, с готовностью построятся в шеренгу, потому что коммунисты преобразуют систему откровенных реквизиций в систему грабительского налогообложения. Как гласит русская пословица: «Соловья баснями не кормят». Легче вызвать ненависть, чем искоренить недоверие. Мы уже слышали, что поля засеваются неудовлетворительно, теперь мы ожидаем услышать от самих большевиков, что еще один год «жертв» уготован для несчастного населения, управляемого диктаторами. Слово «жертва» – подходящее слово, если под жертвоприношениями подразумевать заклание.
Холод и голод, несомненно, потребуют их жертвоприношений. Но органы дознания, которые должны быть созданы в каждом населенном пункте для того, чтобы установить, как много каждый хозяин может вспахать и посеять, едва ли будут встречены лучше, чем те, кто проводил реквизиции.
Другую неразрешимую проблему представляет допущение индивидуальной торговли при отсутствии какой-либо надежной валюты. Ленин неоднократно говорил с презрением о кипах бумаги, которая была выпущена его правительством под видом денег, и каждый слышал о миллионах рублей, которые предлагают за еду или пару ботинок. Но советская власть, возможно, может подойти к этому делу более серьезно сейчас, так что мелким торговцам будет разрешено торговать без опасения оказаться в тюрьме за незаконный оборот.
Золотой запас, созданный в царские времена, быстро тает, его нельзя обратить на восстановление денежных средств, необходимых для общих связей. Большевики могли бы, направив остатки этого резерва, обеспечить красноармейцев какой-то амуницией и улучшить железнодорожный инвентарь на некоторое время, и это, конечно же, облегчит подавление восстаний. Но восстановление денежной системы для торговли невозможно в нынешнем положении страны. Экономический провал коммунистического правления является вопиющим и ужасным, но он не мешает вождям рассуждать о действенности панацеи, то есть электрификации.
Согласно им вся Россия должна быть превращена в огромную фабрику, в которой всевозможные механизмы будут приводиться в движение центральными электрическими станциями. Донецкий бассейн, Московская область, окрестности Петрограда должны будут подвергнуться первыми этому чудесному превращению. Возможно, что именно для того, чтобы подготовить почву для таких чудес техники, около goo шахтеров были недавно расстреляны в Донецком регионе за участие в забастовке. Способ, особенно характерный для этих «идеалистов», которые утратили всякое понимание человеческой личности: они пришли к рассмотрению общественной жизни как механического приспособления, над которым они экспериментируют на досуге. Торжеством такого метода стало бы превращение человечества в огромную систему наэлектризованных атомов.