Россия на Средиземном море

Периодически американские авианосцы уходили от преследования наших кораблей во внутренние воды, например, между греческими островами Эгейского моря. Вход туда советским военным кораблям был запрещен. Но если рядом оказывалось судно Минфлота (Министерства морского и речного флота), то по просьбе командира военного корабля капитан гражданского судна проводил слежение за американцами.　

Танкеры Минфлота, проходившие через Средиземное море, никогда не отказывали в заправке советским кораблям Характерный пример: тральщик БТ-259 пр. 257ДМ возвращался с боевой службы на Средиземном море, и у него на подходе к Дарданеллам стало кончаться топливо. «Чтобы пройти Проливную зону в светлое время суток, надо было держать ход не менее 13 узлов, что для БТ — практически полный ход. Резко возрос расход скудных запасов топлива, необходимо было что-то предпринять.　

Нас догнали и обошли наши ЭМ пр. 30бис и РЗК. На наши вызовы по УКВ и светом они не ответили. На подходе к проливу Босфор нас догнал танкер „Буховны“, порт приписки Баку. Подошли к его корме на 15—20 метров, что очень удобно сделать тральщику с ВРШ. Переговорил с капитаном, попросил его держать ход не более 10 узлов, а по выходу из пролива Босфор дать нам топлива. Капитан ответил, что никаких проблем не будет и вся наши просьбы будут удовлетворены...　

За пределами тервод подошли к борту танкера, от него приняли 3 т топлива и 200 кг масла для ГД, и все это — без оформления каких-либо документов. Кроме того, по моей просьбе танкер в течение 2 часов буксировал нас в сторону Севастополя, хотя сам он следовал в порт Одесса. Такое было возможно, ведь это было наше единое, родное государство, которое, увы, мы потеряли...　

Утром следующего дня вошли в бухту Севастополя. Пышных встреч тогда не проводили — это была обычная боевая работа, и мы ее выполняли.　

После швартовки в цистернах оставалось 500 кг топлива, так что помощь капитана танкера была неоценима»[154]

.　

После войны 1967 г. численность разведывательных кораблей Черноморского флота увеличилась. 13 февраля 1971 г. на базе отдельного дивизиона кораблей была сформирована бригада разведывательных кораблей. В ее состав вошло 12 кораблей: большой РК «Запорожье», (корабль 1-го ранга); средний РК «Харитон Лаптев» (корабль 2-го ранга); малые РК «Веха», «Теодолит», «Кренометр», «Лотлинь», «Траверз», «Барометр», «Архипелаг», «Пелорус», «Находка», «Селигер» (корабли 3-го ранга); «ПМ-13», «ПСКЛ-3» и «БСС-79850». Основным районом их действия, естественно, было Средиземное море.

В 1979 г. разведывательные корабли получили помимо смен собственных бортовые номера. Тик, к примеру, «Приазовье» стал ССВ-201 и т.д.　

В ряде случаев к охране наших РК привлекались корабли 5-й эскадры. Так, к примеру, МТЩ «Григорий Викуленчук» пр. 266 в 1969 г. охранял РК «Крым», проводивший радиотехническую разведку у берегов Израиля.　

«Крым», как обычно, выполнял свою работу на ходу в 3—4 узла. Внезапно раздался крик вахтенного офицера «Товарищ командир, прошу ни мосток!»　

Командор тральщики Наум Крепкер выскочил ни мосток. «Вахтенный сигнальщик раньше РЛС обнаружил быстроходные цели, идущие со стороны п. Хайфа. Объявил боевую тревогу. Произвели перезарядку артустановок. Две группы катеров (три торпедных и три ракетных) ВМС Израиля шло строем уступи с наших носовых курсовых углов.　

По тактике ведения морского боя—это атаки. МТЩ вышел вперед о прикрыл собой РЗК „Крым“. Предвидя самое худшее, по СБД в адрес КП ВМФ о КП 5-й эскадры дал согнал: „Атакован противником, прошу разрешение на применение оружия“. РЛС артиллерийской системы МР-104 захватила цели. Катера находилось пока дальше дальности стрельбы наших АК-230. Между тем обе группы катеров, не дойдя до рубежа дальности стрельбы наших артустановок, развернулись о пошли параллельным нам курсом. Так продолжилось около часа. Затем катера развернулось, прибавили ход о ушли в сторону п. Хайфа. Отмечу: артиллерийское и ракетное вооружение израильских катеров во много риз было мощнее нашего. Но на мачтах наших кораблей реяли флаги ВМФ СССР. И это придавало нам уверенность в действиях и необыкновенную гордость»[155]

.　

Ни следующие сутки на усиление охраны РК «Крым» прибыл СКР пр. 159. А выстрелить нашим АК-230 все же прошлось в сторону моря — для разрядки. Таково ох устройство.

Не могу удержаться, чтобы не продолжить рассказ Наума Крепкера: «Продолжали следовать по плану. Со стороны о. Крит прилетел американский самолет береговой патрульной авиации „Орион“ и начал облеты нашего корабля на высоте 200—300 м. Таких „атак“ он совершил аж 18. Я объявил боевую тревогу и донес на КП 5-й эскадры.　

Перезарядку ЛК-230 не производили. По приборам наведения системы МР-104 мы 18 раз учебно „обстреливали“ „Орион“. Неожиданно для нас он развернулся в сторону о. Крит, а из выхлопов его 4 двигателей... повалил черный дым. Конечно, его драп был неожиданным для нас. Вскоре со стороны африканского берега подлетели два звездокрылых Ту-22. Они сделали круг над нами, помахали крылом и ушли на базу.