Россия: народ и империя, 1552–1917

И все же в определенной степени российская власть и знать были правы, не забывая Пугачева. Именно он показал, сколь хрупка лояльность некоторых нерусских народов, и прежде всего русских крестьян, правящему режиму, а также его чиновникам и собственным хозяевам. Дворянам трудно было забыть зрелище сожженных поместий с повешенными на арках ворот телами их прежних владельцев. Это зрелище служило живым напоминанием о той пучине, которая отделяла простой народ от правящих классов.

Образование и культура

Совершенно естественно, что правитель, столь остро сознающий необходимость изменения общества, должен быть заинтересован в развитии образования. И действительно, этот вопрос постоянно занимал Екатерину, которая много читала по этой теме, но заявляла, что, например, «Эмиль» Жан-Жака Руссо, одно из самых модных произведений того времени, не произвел на нее большого впечатления. Возможно, идея свободного формирования личности не соответствовала ее представлениям об общественном порядке. С другой стороны, концепция образования Екатерины была шире, чем концепция Петра I: Екатерина хотела, чтобы образование получала не только элита, но и все слои общества. Императрица делала все возможное, чтобы двор стал распространителем культуры. В этом направлении она продолжила и расширила инициативу Елизаветы, установившей прекрасную традицию придворного театра, музыки и балета.

Вероятно, самой заметной из ее собственных инициатив стало основание общественного журнала по образцу лондонского «Spectator». Журнал, названный «Всякая всячина», редактировался секретарем Екатерины, Г. Козицким, но содержал немало материалов некой Бабушки (под этим псевдонимом скрывалась сама Екатерина). Возможно, на страницах журнала императрица желала оживить те дебаты, которые не завершились в рамках Уложенной комиссии; возможно, посредством сатиры и занимательного чтения Екатерина хотела распространить принципы высокой морали и образцы современной европейской культуры.

Ту же цель Екатерина преследовала, когда демонстративно установила связи с несколькими выдающимися европейскими мыслителями своего времени и основала общество, занимавшееся переводом иностранной литературы на русский язык, выделив на его нужды две тысячи рублей. Екатерина переписывалась с Вольтером, который аплодировал ее решительным действиям против католической церкви в Польше, предложила Дидро напечатать в Риге его «Энциклопедию», когда у того возникли трудности с властями Франции, и даже пригласила Дидро в Санкт-Петербург, где философ и царица вели долгие разговоры наедине. Такому амбициозному и политически активному мыслителю, как Дидро, Россия, не обремененная древними институтами и привилегиями, представлялась перспективной с точки зрения проведения просвещенного реформизма, что не удалось сделать во Франции. Дидро настаивал, чтобы Екатерина издала ясный закон о престолонаследии, сохранила Уложенную комиссию в качестве «хранилища законов» и учредила свободную систему обязательного начального образования.

Императрица знала — последнее предложение неосуществимо на практике, но все же попыталась сделать так, чтобы общее образование стало доступно не только дворянам. В 1786 году, после того, как комиссия, возглавляемая бывшим фаворитом императрицы, П. В. Завадовским, тщательно изучила вопрос, Екатерина издала Устав Народных Училищ, предусматривавший двухступенчатую сеть школ: средних, на губернском уровне, и начальных, на уездном. Школы должны были быть бесплатными, с совместным обучением и открытыми для всех классов общества, кроме крепостных крестьян.

Одна из основных характерных черт предлагаемой сети школ — она не строилась на основе существовавших в то время церковно-приходских школ, единственных относительно широко распространенных. Новые школы должны были стать светскими, бесплатными, совместными, причем расходы по их учреждению брало на себя государство, а текущие оплачивали местные органы. Перед школами стояла задача внушить «ясное и разумное понимание Творца и его божественного закона, основных правил твердой веры в государство и истинной любви к Отечеству и согражданам». Ученикам полагалось знакомиться с «обязанностями» «Человека и Гражданина» по специальной книге, тоном авторитарного светского государства внушающей «повиноваться вышестоящим». «Те, кто отдает приказы, знают, что полезно для государства и всего гражданского общества вообще, и не желают ничего другого, как того, что признано полезным для общества».