Россия – наша любовь

Поздно вечером, почти в полночь, мы встречаемся у памятника Ленину. С большим любопытством отправляемся в путь к одной из хрущевок, которая выглядит подобно всем остальным – с поврежденными от мороза стенами и облетевшей краской на лестничных площадках. На улицах асфальт то и дело горбиться – это вечная мерзлота поднимается на поверхность. Кругом над землей виднеются жуткие трубы водо– и газоснабжения. Наш основной ориентир – это огромный памятник Ленину, указывающий перстом на нашу гостиницу. Коллеги смеялись, что еще никогда им не доводилось встретить кого-либо, кто бы так, как я, радовалась Владимиру Ильичу. Действительно, меня, нигде не умеющей ориентироваться, появление на горизонте памятника вождю приводило в неописуемую радость: значит, мы не заблудились, а гостиница совсем рядом… Мы засиделись у наших якуток до четырех утра, в основном слушая их рассказы о ситуации в Якутии. Одна из присутствующих, старшая в роду, кажется, была шаманкой…

Мы отправились в обратный путь. Вокруг мрачные многоэтажки, которые, кажется, никогда не ремонтировались. Сам аэропорт в первый день произвел на нас незабываемое впечатление: какие-то груды металлолома, здание, которое, кажется, что через мгновение развалиться, все в пятнах и отслаивающейся штукатурке. Позднее якуты объяснили нам, что имеющиеся в их распоряжении стройматериалы делают внешний ремонт бессмысленным – достаточно одной зимы, чтобы все вернулось в исходное состояние. Немного отойдя от центра, мы попадаем в старый Якутск: деревянные дома лучше защищают от мороза, но они с легкостью затопляются при малейшем наводнении. Дождь не впитывается в землю из-за вечной мерзлоты, которая летом тает до сорока или семидесяти сантиметров в глубину, поэтому, когда начинает лить, улицы превращаются в ревущие речные потоки. Раньше якуты в случае наводнения переносили свои юрты в холмистые районы, сегодня «советская цивилизация», заставив их вести оседлый образ жизни, не обеспечила жильем из соответствующих материалов. С этим связано впечатление заброшенного, серого, неотремонтированного города. Единственное красивое здание (желто-зеленое) – это больница, построенная норвежцами из особых морозостойких строительных материалов. В Якутске живет находящееся в серьезном конфликте русско-якутское население, говорящее в основном по-русски. Якуты в частных беседах обвиняют Россию как царскую, так и советскую в том, что она принесла им только православие и водку, разрушив древнюю культуру и шаманизм. Как в анекдоте про чукчей, что им дала советская власть: «Раньше у чукчи было два чувства: чувство голода и чувство холода. Теперь у чукчи целых три чувства: чувство голода, чувство холода и чувство глубокого морального удовлетворения».

Мы также осмотрели Институт вечной мерзлоты с музеем и маленьким мамонтом, найденным в вечной мерзлоте, а также побывали в камере холода (сотрудники, русские, жаловались на полное отсутствие средств на исследования) и в Музее золота и алмазов. Малгожата демонстративно туда не пошла – она слишком хорошо знает цену, заплаченную за добытое золото на Колыме гибелью польских и русских заключенных…

Не обошлось и без комической истории, на этот раз с профессором Г. Какой-то якут хотел продать ему алмазы. Утром встречаем нашего профессора и удивленно спрашиваем, что у него случилось с руками и ладонями. Он рассказывает, что с этим якутом они били по камням, чтобы добыть алмазы, и что они до этого хорошо выпили, а так как у них не было инструментов, то разбивали алмазы руками. Мы посочувствовали и, хохоча, отошли в сторону.