Россия собирает своих евреев

В разных источниках оценки общей численности еврейского населения, отошедшего к каждой из сторон – участниц разделов, разительно отличаются друг от друга. Австрийская перепись сомнительной точности зарегистрировала в 1773 г. на новоприобретенных территориях Галиции 224981 евреев обоего пола. (В переписи 1774 г. это число сократилось до 171851) [70]. К 1795 г. общее количество подвластных Австрии польских евреев достигало, возможно, 260 тысяч человек [71]. Пруссия в 1772 г. получила 65 тысяч евреев, а при разделах 1793 и 1795 гг. к ним прибавилось в общей сложности еще свыше ста тысяч [72]. На землях, аннексированных Россией в 1772 г., едва ли проживало больше 45 тысяч евреев, но в 1793 и 1795 гг. она приобрела земли с еврейским населением в 289022 человека (данные польской переписи 1765 г.) [73]. По результатам русских переписей, проводившихся между 1797 и 1800 гг., было зарегистрировано 151277 евреев-мужчин городских сословий [74]. Но сколь бы неточными ни были эти цифры, они неизбежно приводят к общему наблюдению: только Австрийская империя в 1772 г. получила внушительное еврейское население, а Пруссии и России пришлось ждать до 1793 и 1795 гг., чтобы обрести еврейских подданных в таком же количестве.

Оказавшиеся таким образом под русским владычеством евреи не были едины по своей культуре или традициям. Территории, аннексированные в 1772 г., которые стали Могилевской и Полоцкой губерниями России, составляли некогда часть земель Великого княжества Литовского. Самосознание здешних евреев сложилось в результате несколько иного исторического развития, чем у польского еврейства. В самом деле, Литовский Ваад вышел из объединенного Совета Четырех Земель в 1623 г. отчасти ради того, чтобы сберечь и укрепить уникальные черты литовских евреев. Поэтому литовские евреи под рукой России проявляли традиционное упорное неприятие центральной власти в период существования автономии кагала с 1772 по 1844 г., что в корне отличалось от поведения евреев Царства Польского. У русских евреев так и не сформировалась верховная центральная инстанция, которая решала бы проблемы общего значения, предоставляя подобные инициативы своим видным общественным деятелям или энергичным старшинам кагалов (эти люди обыкновенно и принадлежали к тем общинам, которым угрожала наиболее непосредственная опасность). Эта разобщенность проявилась особенно очевидно в нескоординированном сопротивлении движению хасидов.

Белорусское еврейство, при всем своем нежелании подчиняться единому органу управления, отличалось удивительной однородностью – чертой, которая не была свойственна общинам, присоединенным после раздела 1793 г. В целом официальному раввинизму удалось остановить, хотя и не обратить вспять бурное распространение хасидизма. Если отдельные кагалы сотрясались от дебатов между приверженцами противных сторон, то в целом евреи новых русских территорий оставались верны старым традициям. В свое время на этих землях существовала еще одна группа, караимы, с центром в Тракае близ Вильно, но к XVIII в. их центр переместился в Луцк (Волынь) и в Галич (Галиция). Волынь вошла в состав Российской империи лишь при последних разделах Речи Посполитой.

Основная масса русских евреев состояла из ашкеназов и вела свои традиции и культуру от больших средневековых общин Германии. Значительных общин сефардов, выходцев из Испании и Португалии, здесь не существовало. В повседневной жизни говорили на языке идиш, а иврит использовался в богослужебной практике и духовном творчестве. Еврейскую молодежь старательно обучали в общине, причем упор делался на изучение Торы и Талмуда. В системе образования и в поддержании традиций русско-польские евреи и тогда, и позже стремились сохранить сложившийся уклад. Опираясь на них, они хотели преградить путь идущим из Германии идеям еврейского Просвещения, возглавляемого философской школой Моисея Мендельсона.

По внешности и языку евреи представляли собой культурный анахронизм и резко отличались от своих польских соседей-неевреев. Длинные бороды и пейсы все еще пользовались ритуальным почитанием у польских евреев, и хотя они никогда специально не старались одеваться иначе, чем окружающие христиане (на чем иногда настаивало католическое духовенство), у них сохранился средневековый польский костюм, в то время как сами поляки уже переняли немецкие моды. Итак, новые российские подданные отличались от более или менее враждебного им христианского населения своей верой, речью, одеждой и к тому же были от него отделены политически. В итоге они представляли собой очевидную, хотя и не первоочередную, проблему для российских властей.

Глава 2 Евреи – загадочное приобретение России