Россия: у истоков трагедии 1462-1584

Результатом всего этого хаоса был «Собор примире­ния» 1549 года. Он привел к власти Правительство ком­промисса — с мандатом навести порядок, удовлетворить по возможности всех обиженных и примирить ожесточив­шиеся друг против друга социальные силы.

ЗАГАДКА «ИЗБРАННОЙ РАДЫ»

Разумеется, Правительство компромисса — название позднейшее, появившееся потому, что надо же было исто­рикам как-то его обозначить. До недавнего времени оно отождествлялось с Избранной радой, упоминаемой Курб­ским в его «Истории Ивана IV»: «И нарицались тогда оные советници у него избранная рада. Воистину по делом и на­речение имели, понеж все избранное и нарочитое советы своими производили, сиречь: суд праведный, нелицеприя­тен яко богатому, так и убогому еже бывает во царстве на- илепшее»¹. Термин надолго прижился в классической ис­ториографии.

Некоторые историки приводили даже списки членов Из­бранной Рады, хотя Курбский никаких имен, кроме прото­попа Сильвестра, окольничего Алексея Адашева и митропо­лита Макария, не сообщает. Например, известный знаток истории русского права В.И. Сергеевич составил список, в который, кроме упомянутых имен, вошли князь Дмитрий Курлятьев (боярин с 1549 г.), князь Семен Ростовский, трое Морозовых — Михаил (боярин с 1549 г.), Владимир (околь­ничий с 1550 г.) и Лев (окольничий с 1553 г.) — и, наконец, естественно, сам князь Андрей Курбский (боярин с 1556 г.). М.В. Довнар-Запольский включил в Избранную Раду еще и Максима Грека, доживавшего последние годы в монасты­ре, епископа Кассиана и игумена Артемия, т. е. всех лидеров тогдашнего нестяжательства, общим числом шестнадцать². С.В. Бахрушин, в свою очередь, ревизовал в 1954-м и этот список, отождествив Избранную Раду с царской Ближней думой³. В 1958-м И.И. Смирнов вообще усомнился в ее су­ществовании. По его мнению, речь шла всего лишь о круж­ке «политических друзей» Курбского, которых Смирнов считал «боярской партией»⁴. Проблема остается дискусси­онной и по сию пору. Есть, однако, факты бесспорные.

На протяжении 1550-х в России существовало прави­тельство, во главе которого стояли Адашев и Сильвестр.

Курбский, если и не входил в него формально, разде­лял его позиции и планы реформ. Помимо его отзывов, о деятельности этого правительства можно судить по этим реформам.

Из этих бесспорных фактов мы и будем здесь исходить, а термин Правительство компромисса поможет нам избе­жать двусмысленности, связанной с проблематичностью Избранной рады.

ВЕЛИКАЯ РЕФОРМА

Чтоб войти в курс дела, вспомним, как управлялась рус­ская земля до реформы 1550-х. Она делилась на области, носившие название уездов. Внутри каждого уезда были две категории владений, каждая со своим особым управ­лением. Имениями крупных лендлордов — церкви и бояр­ства — управляли, как и повсюду в Европе, они сами — на основании иммунитетов (в Москве их называли по-татар­ски «тарханами»). Центральная власть была бессильна их контролировать. Ее агенты по традиции «не въезжали ни во что», т. е. не имели права вмешиваться. И потому пра­вили здесь не столько законы, сколько знакомая нам «старина».

Другую половину уезда составляли земли крестьянские и помещичьи. Здесь всем распоряжалась центральная власть в лице своих наместников, в просторечии «корм­ленщиков». Эти присылались из Москвы, обычно на год или на два. Они обеспечивали порядок, судили и собира­ли налоги при помощи своей частной администрации, слуг, которых возили они с собою из уезда в уезд. Свой «корм», т. е. содержание, они тоже собирали сами, прави­тельство им ничего не платило.

Знатнейшие семьи жестоко конкурировали между со­бою за «кормления»: если наместник попадал в богатый уезд, то за какой-нибудь год вполне мог сделать состоя­ние. Не столько за счет лимитированных сверху «кор­мов», сколько путем злоупотреблений. Гражданские дела в уезде выигрывал обычно тот, кто давал наместнику большую взятку. Самые бессовестные из наместников ве­ли себя еще непристойнее. Подбрасывали, например, труп во двор крестьянина побогаче, а потом разоряли его судебными издержками. Несколько сфабрикованных дел давали больше дохода, чем весь «корм». А надзор за тор­говлей! А таможенный контроль!

Легко представить себе, каков был порядок в уездах, если кормленщики, можно сказать, жили беспорядком. И больше всех страдали, конечно, те, у кого было что ото­брать — «лутчие люди» русской деревни. Само собой, крестьяне не молчали. Едва наместники «съезжали с кормления», их сопровождали в Москву тучи жалобщи­ков. Московские суды были завалены исками. Еще со вре­мен Ивана III правительство старалось обуздать кормлен­щиков. Было, как мы помним, введено обязательное учас­тие в суде выборных «целовальников». Но помогало это, видимо, слабо. Во всяком случае, как свидетельствует ле­топись, «многие грады и волости пусты учинили наместни­ки и волостели. Из многых лет презрев страх Божий и го- сударские уставы, и много злокозненных дел на них учи- ниша. Не быша им пастыри и учители, но сотвориша им гонители и разорители»⁵.