Россия в концлагере

"Мотивированные приговоры" были мукой мученической. Если и былъ какой-то "составъ преступленія", то въ литературныхъ упражненіяхъ какого-нибудь выдвиженца, секретарствующаго въ Краснококшайскомъ народномъ судѣ, этотъ "составъ" былъ запутанъ такъ, что — ни начала, ни конца. Часто, здѣсь же рядомъ, въ дѣлѣ лежитъ и заявленіе осужденнаго, написанное уже въ лагерѣ. И изъ заявленія ничего не понять. Соціальное происхожденіе, конечно, бѣдняцкое, клятвы въ вѣрности соціалистическому строительству и "нашему великому вождю", призывы къ пролетарскому милосердію. Одновременно и "полное и чистосердечное раскаяніе" и просьба о пересмотрѣ дѣла, "потому какъ трудящій съ самыхъ малыхъ лѣтъ, а что написано у приговорѣ, такъ въ томъ виноватымъ не былъ".

Изъ такихъ приговоровъ мнѣ особенно ясно помнится одинъ: крестьянинъ Бузулукскаго района Фаддѣй Лычковъ осужденъ на 10 лѣтъ за участіе въ бандитскомъ нападеніи на колхозный обозъ. Здѣсь же къ дѣлу пришита справка бузулукской больницы: изъ этой справки ясно, что за мѣсяцъ до нападенія и полтора мѣсяца послѣ него Лычковъ лежалъ въ больницѣ въ сыпномъ тифу. Такое алиби, что дальше некуда. Судъ въ своей "мотивировкѣ" признаетъ и справку больницы, и алиби — а десять лѣтъ все-таки далъ. Здѣсь же въ дѣлѣ покаянное заявленіе Лычкова, изъ котораго понять окончательно ничего невозможно. Я рѣшилъ вызвать Лычкова въ УРЧ для личныхъ объясненій. Активъ сразу полѣзъ на стѣнку: я разваливаю трудовую дисциплину, я отрываю рабочую силу и прочее и прочее. Но за моей спиной уже стояла пресловутая "инструкція ГУЛАГа", въ которую я, въ мѣру элементарнѣйшаго правдоподобія, могъ втиснуть рѣшительно все, что мнѣ вздумается. На этотъ разъ Богоявленскій посмотрѣлъ на меня не безъ нѣкотораго недовѣрія: "что-то врешь ты, братъ, насчетъ этой инструкціи". Но вслухъ сказалъ только:

— Ну, что-жъ. Разъ въ инструкціи есть... Только вы не очень ужъ этимъ пользуйтесь.

Вызванный въ УРЧ, Лычковъ объяснилъ, что ни о какомъ нападеніи онъ, собственно говоря, рѣшительно ничего не знаетъ. Дѣло же заключается въ томъ, что онъ, Лычковъ, находился въ конкурирующихъ отношеніяхъ съ секретаремъ сельсовѣта по вопросу о какой-то юной колхозницѣ. Въ этомъ соціалистическомъ соревнованіи секретарь перваго мѣста не занялъ, и Лычковъ былъ "пришитъ" къ бандитскому дѣлу и поѣхалъ на 10 лѣтъ въ ББК: не соревнуйся съ начальствомъ.

Въ особенно подходящій моментъ мнѣ какъ-то особенно ловко удалось подъѣхать къ Богоявленскому, и онъ разрѣшилъ мнѣ переслать въ Медгору десятка полтора такихъ дѣлъ для дальнѣйшаго направленія на ихъ пересмотръ. Это былъ мой послѣдній успѣхъ въ качествѣ юрисконсульта.

АКТИВЪ СХВАТИЛЪ ЗА ГОРЛО

Сѣлъ я въ калошу изъ-за "дѣлъ по выясненію". Дѣла же эти заключались въ слѣдующемъ:

Территорія ББК, какъ я уже объ этомъ говорилъ, тянется въ меридіональномъ направленіи приблизительно на 1200 километровъ.

По всей этой территоріи идутъ непрерывные обыски, облавы, провѣрки документовъ и прочее: въ поѣздахъ, на пароходахъ, на дорогахъ, на мостахъ, на базарахъ, на улицахъ. Всякое лицо, при которомъ не будетъ обнаружено достаточно убѣдительныхъ документовъ, считается бѣжавшимъ лагерникомъ и попадаетъ въ лагерь "до выясненія". Onus probandi возлагается, по традиціи ГПУ, на обвиняемаго: докажи, что ты не верблюдъ. Человѣкъ, уже попавшій въ лагерь, ничего толкомъ доказать, разумѣется, не въ состояніи. Тогда мѣстное УРЧ черезъ управленіе ББК начинаетъ наводить справки по указаннымъ арестованнымъ адресамъ его квартиры, его службы, профсоюза и прочее.