Россия в концлагере

Мы съ Юрой только что закончили списки третьяго эшелона. Списки были провѣрены, разложены по столамъ, и я долженъ былъ занести ихъ на Погру. Было около трехъ часовъ ночи. Пропускъ, который мнѣ должны были заготовить, оказался незаготовленнымъ. Не идти было нельзя, а идти было опасно. Я все-таки пошелъ и прошелъ. Придя на Погру и передавая списки администраціи, я обнаружилъ, что изъ каждаго экземпляра списковъ украдено по четыре страницы. Отправка эшелона была сорвана. Многомудрый активъ съ Погры сообщилъ Якименкѣ, что я потерялъ эти страницы. Нетрудно было доказать полную невозможность нечаянной потери четырехъ страницъ изъ каждыхъ 12 экземпляровъ. И Якименкѣ такъ же не трудно было понять, что ужъ никакъ не въ моихъ интересахъ было съ заранѣе обдуманной цѣлью выкидывать эти страницы, а потомъ снова ихъ переписывать. Все это — такъ... Но разговоръ съ Якименкой, у котораго изъ-за моихъ списковъ проваливался его"промфинпланъ", — былъ не изъ пріятныхъ... — особенно, принимая во вниманіе Юрины перспективы... И инциденты такого типа, повторяющіеся приблизительно черезъ день, спокойствію души не способствовали.

Между тѣмъ, эшелоны шли и шли... Черезъ Бориса и желѣзнодорожниковъ, которыхъ онъ лѣчилъ, до насъ стали доходить сводки съ крестнаго пути этихъ эшелоновъ... Конечно, уже и отъ Погры (погрузочная станція) они отправлялись съ весьма скуднымъ запасомъ хлѣба и дровъ — а иногда и вовсе безъ запасовъ. Предполагалось, что аппаратъ ГПУ-скихъ базъ по дорогѣ снабдитъ эти эшелоны всѣмъ необходимымъ... Но никто не снабдилъ... Первые эшелоны еще кое-что подбирали по дорогѣ, а остальные ѣхали — Богъ ужъ ихъ знаетъ какъ. Желѣзнодорожники разсказывали объ остановкахъ поѣздовъ на маленькихъ заброшенныхъ станціяхъ и о томъ, какъ изъ этихъ поѣздовъ выносили сотни замерзшихъ труповъ и складывали ихъ въ штабели въ сторонкѣ отъ желѣзной дороги...

Разсказывали о крушеніяхъ, при которыхъ обезумѣвшіе люди выли въ опрокинутыхъ деревянныхъ западняхъ теплушекъ — слишкомъ хрупкихъ для силы поѣздного толчка, но слишкомъ прочныхъ для безоружныхъ человѣческихъ рукъ...

Мнѣ мерещилось, что вотъ, на какой-то заброшенной зауральской станціи вынесутъ обледенѣлый трупъ Юры, что въ какомъ-то товарномъ вагонѣ, опрокинутомъ подъ откосъ полотна, въ кашѣ изуродованныхъ человѣческихъ тѣлъ... Я гналъ эти мысли — онѣ опять лѣзли въ голову, я съ мучительнымъ напряженіемъ искалъ выхода — хоть какого-нибудь выхода — и его видно не было...

ПЛАНЫ ОТЧАЯНІЯ...

Нужно, впрочемъ, оговориться: о томъ, чтобы Юра дѣйствительно былъ отправленъ на БАМ, ни у кого изъ насъ ни на секунду не возникало и мысли. Это въ вагонѣ № 13 насъ чѣмъ-то опоили и захватили спящими. Второй разъ такой номеръ не имѣлъ шансовъ пройти. Вопросъ стоялъ такъ: или Юрѣ удастся отвертѣться отъ БАМа, или мы всѣ трое устроимъ какую-то рѣзню, и если и пропадемъ, то по крайней мѣрѣ съ трескомъ. Только Юра иногда говорилъ о томъ, что зачѣмъ же пропадать всѣмъ троимъ, что ужъ, если ничего не выйдетъ и ѣхать придется, онъ сбѣжитъ по дорогѣ. Но этотъ планъ былъ весьма утопиченъ. Сбѣжать изъ арестантскаго эшелона не было почти никакой возможности.

Борисъ былъ настроенъ очень пессимистически. Онъ приходилъ изъ Погры въ совсѣмъ истрепанномъ видѣ. Физически его работа была легче нашей; онъ цѣлыми днями мотался по лагпунктамъ, по больницамъ и амбулаторіямъ и хотя бы часть дня проводилъ на чистомъ воздухѣ и въ движеніи. Онъ имѣлъ право санитарнаго контроля надъ кухнями и питался исключительно "пробами пищи", а свой паекъ — хлѣбъ и по комку замерзлой ячменной каши — приносилъ намъ. Но его моральное положеніе — положеніе врача въ этой атмосферѣ саморубовъ, разстрѣловъ, отправки въ этапы завѣдомо больныхъ людей — было отчаяннымъ. Борисъ былъ увѣренъ, что своего полуобѣщанія насчетъ Юры Якименко не сдержитъ и что, пока какія-то силы остались, нужно бѣжать.

Теоретическій планъ побѣга былъ разработанъ въ такомъ видѣ: по дорогѣ изъ Подпорожья на Погру стояла чекистская застава изъ трехъ человѣкъ. На этой заставѣ меня и Бориса уже знали въ лицо — Бориса въ особенности, ибо онъ ходилъ мимо нея каждый день, а иногда и по два-три раза въ день. Поздно вечеромъ мы должны были всѣ втроемъ выйти изъ Подпорожья, захвативъ съ собою и вещи. Я и Борисъ подойдемъ къ костру 1 заставы и вступимъ съ патрульными въ какіе-либо разговоры. Потомъ, въ подходящій моментъ Борисъ долженъ былъ ликвидировать ближайшаго къ нему чекиста ударомъ кулака и броситься на другого. Пока Борисъ будетъ ликвидировать патрульнаго номеръ второй, я долженъ былъ, если не ликвидировать, то по крайней мѣрѣ временно нейтрализовать патрульнаго номеръ третій.