Россия в поворотный момент истории

Преодолев по пути многочисленные препятствия, наш отряд утром 27 октября без боя занял Гатчину. Тысячи солдат местного гарнизона, которые, как считалось, присоединились к большевикам, бежали, бросив оружие.

Тем же утром в Гатчине я получил из Петрограда сообщение о том, что временный паралич прошел и что все сторонники Временного правительства в различных полках и военных училищах втайне готовятся к бою. Были также мобилизованы боевые силы партии эсеров. Генерал Духонин и командующие всех фронтов, за исключением Северного, направили нам на помощь воинские части. С разных участков фронта к нам пытались пробиться около 50 эшелонов с солдатами. И на фронте, и в Москве развернулись сражения между сторонниками правительства и большевиками.

Большевики к тому моменту захватили самую мощную радиостанцию в России, которая располагалась в Царском Селе, и немедленно начали массированную пропагандистскую кампанию, целью которой была деморализация русских войск на фронте. Одновременно Второй съезд Советов издал свой знаменитый декрет о всеобщем демократическом мире!

В Гатчине мы располагали очень небольшими силами и ничего не могли противопоставить плодам ленинской пропаганды на фронте.

Краснов согласился со мной, что следует постараться с ходу захватить Царское Село, а оттуда немедленно выступать на Петроград, где нам на помощь придут лояльные армейские части, кадетские училища и партийные боевые организации.

На рассвете 28 октября правительственные силы выступили из Гатчины. Генерал Краснов пребывал в превосходном настроении и был совершенно уверен в успехе. Между нами сложились отношения взаимного доверия. Не желая вмешиваться в приказы Краснова, я остался в Гатчине и старался ускорить прибытие воинских эшелонов, отправленных нам на подмогу.

Прошло несколько часов, а от Краснова не поступало ни слова. Это озадачило меня, поскольку как раз перед выходом нашего отряда мы получили весьма благоприятные известия о состоянии дел в Царском Селе. Положение не могло так резко измениться всего за несколько часов. Я велел подать машину и отправился вслед за Красновым.

На полпути между Царским Селом и Гатчиной находилась метеорологическая обсерватория. С ее верхушки я в бинокль увидел правительственные войска, располагавшиеся в полях и проявлявшие странное бездействие.

Я поехал дальше, чтобы разобраться в происходящем. Объяснения Краснова были смутными и бессмысленными, а сам он держался формально и осторожно.

Совершенно случайно я заметил в окружении генерала Краснова несколько знакомых лиц из Совета казачьих войск. Этот совет, входивший в число правых антидемократических организаций, придерживался политики «использовать Ленина для свержения Керенского». Я спросил Краснова, что эти люди делают здесь. Генерал казался очень смущенным, но не пожелал давать никаких объяснений. Тогда я понял причину внезапной задержки в движении войск на Царское Село и перемен в поведении Краснова.

Мне пришлось оказать большое давление, чтобы вынудить отряд продолжить движение. Лишь ранним вечером (а не в полдень, как первоначально предполагалось) мы достигли окраин Царского Села. Краснов заявил, что он решил отвести войска чуть-чуть назад и взять город на следующий день. Это стало последней соломинкой!

Как раз в тот момент из столицы прибыл один влиятельный политический деятель и сообщил мне, что в Петрограде все готово для вооруженного восстания в поддержку правительственных сил, что население и все антибольшевистские партии с нетерпением ожидают нашего прибытия и что необходимо действовать незамедлительно. Я отдал генералу Краснову письменный приказ немедленно занять Царское Село. Он по-прежнему колебался. Тогда я подъехал к контрольно-пропускному пункту на въезде в город, где скопилась толпа оборванных вооруженных солдат, встал в машине, достал часы и объявил, что даю им три минуты, чтобы сложить оружие, после чего артиллерия откроет по ним огонь. Они немедленно подчинились.

Таким образом Царское Село было взято без единого выстрела, но после почти 12-часового фатального промедления.

К утру 29-го нам следовало быть в Петрограде, но мы дошли только до Царского Села. В тот же день в столице вспыхнуло антибольшевистское восстание. В 4 часа меня позвали к телефону.

Звонили из Михайловского замка в самом центре города, где располагался штаб сторонников правительства. Они умоляли прислать подмогу, но мы не могли ее оказать.

Финальный акт трагической борьбы Временного правительства за свободу и честь России разыгрался 30 октября под Пулковом, где находится знаменитая обсерватория. Против нас выступило 12 тысяч человек, вооруженных чем попало. Так называемые Пулковские высоты были заняты кронштадтскими матросами. У нас было 700 казаков, один бронепоезд, прибывший с фронта 1-й пехотный полк и несколько полевых орудий. Большая часть войск Петроградского гарнизона бросила свои позиции, как только наша артиллерия начала обстреливать их, и за ними в погоню бросились конные казаки. Но правый фланг большевиков, состоявший из кронштадтских матросов, держался.