Россия в поворотный момент истории

Делегация Совета Республики явилась ко мне в тот самый момент, когда вооруженные отряды Красной гвардии уже заняли ряд правительственных учреждений, а одного из министров правительства, Карташева, арестовали, когда он возвращался домой с заседания в Зимнем дворце. Его доставили в Смольный институт почти одновременно с прибытием туда Дана, вернувшегося, чтобы продолжить с Каменевым переговоры о способах «ликвидации восстания, вспыхнувшего вопреки воле большевиков».

По словам Дана, самую серьезную угрозу завоеваниям революции в то время представлял мой «реакционный штаб». Однако на самом деле три четверти офицеров Петроградского военного округа вместе с Даном и его товарищами саботировали все усилия правительства положить конец восстанию, которое стремительно разрасталось.

Каменев, проведя всю ночь 24 октября в переговорах с делегатами от других социалистических партий, достиг своей цели: у социалистов-революционеров и меньшевиков имелись собственные военные организации, но те продолжали бездействовать. Большевистские агитаторы беспрепятственно проникали в казармы, практически не встречая сопротивления со стороны представителей меньшевиков и эсеров.

Ночь с 24 на 25 октября прошла в напряженном ожидании прибытия войск с фронта. Я вызвал их заблаговременно, и они должны были быть в Петрограде утром 25 октября. Но вместо войск мы получили лишь телеграммы и телефонные сообщения о саботаже на железных дорогах.

К утру 25 октября войска еще не прибыли. Центральная телефонная станция, почтамт и большинство правительственных учреждений были заняты отрядами Красной гвардии. Красногвардейцы захватили даже здание Совета Республики, которое еще вчера служило сценой бесконечных и бессмысленных дискуссий.

Зимний дворец оказался блокирован, лишившись даже телефонной связи. После длительного заседания, продолжавшегося до раннего утра, большинство членов правительства разошлись по домам, чтобы передохнуть. Мы с Коноваловым, оставшись одни, перебрались в штаб военного округа, который находился рядом, на Дворцовой площади. Нас сопровождал еще один министр – Кишкин, один из наиболее популярных московских либералов.

После недолгого совещания было решено, что мне следует выехать навстречу войскам. Мы были совершенно уверены, что паралич воли, охвативший демократический Петроград, пройдет сразу же, как только станет ясно, что заговор Ленина – никакое не «недоразумение», а вероломный удар, полностью оставляющий Россию на милость немцев.

Патрули Красной гвардии были расставлены по всем улицам вокруг Зимнего дворца. Контрольно-пропускные пункты на подступах к Петрограду по дорогам к Царскому Селу, Гатчине и Пскову также были заняты вооруженными большевиками.

Я решил пойти на риск и проехать через весь город. Такие поездки составляли часть моего распорядка, и все к ним привыкли. Когда подали обычно использовавшийся мной быстроходный автомобиль, мы объяснили армейскому шоферу его задачу. В последний момент, как раз перед отбытием исполняющего обязанности командующего Петроградским военным округом, моего адъютанта и меня, прибыли представители британского и американского посольств и предложили вывезти нас из города под американским флагом. Я поблагодарил союзников за это предложение, но заявил, что глава русского правительства не имеет права ехать через русскую столицу под американским флагом. Однако, как я узнал впоследствии, эта машина пригодилась для одного из моих офицеров, который не поместился в моем автомобиле и поехал за нами следом.

Я попрощался с Коноваловым и Кишкиным, которые оставались в Петрограде, и отправился в путь. Водитель и адъютант сидели спереди, а я – сзади, в своей обычной полувоенной форме. Рядом со мной сидел Кузьмин, командовавший войсками Петроградского округа, а напротив нас – два адъютанта[162].

Водителю было велено ехать с обычной скоростью по главным проспектам города в сторону контрольно-пропускных пунктов. Наш план увенчался полным успехом. Мое появление на улицах города среди восставших было настолько неожиданным, что те не успевали отреагировать, как положено. Многие из «революционных» часовых вытягивались по стойке «смирно»! Выехав за город, водитель вдавил акселератор в пол, и мы понеслись с бешеной скоростью. Вероятно, он инстинктивно почувствовал, что кто-то уже должен доложить Ленину и Троцкому о моем отъезде.

У Московской заставы наш автомобиль обстреляли, но мы благополучно прибыли в Гатчину, и, несмотря на попытку задержать нас и там, опять удалось спокойно проехать.

К ночи мы добрались до Пскова, где находилась ставка командующего Северным фронтом. Для пущей безопасности мы расположились на частной квартире у моего шурина, генерал-квартирмейстера Барановского. Командующий генерал Черемисов прибыл на квартиру, выполняя мой приказ, но, как выяснилось, он уже «заигрывал» с большевиками. Войска, которые я требовал отправить в Петроград, были остановлены по его приказу. После очень резкой дискуссии генерал Черемисов удалился.