Россия в поворотный момент истории

Играя на подлинно патриотических чувствах, Ленин, Троцкий и иже с ними цинично заявляли, что «прокапиталистическое» Временное правительство во главе с Керенским собирается предать родину и революцию, свободу и честь своей страны, намереваясь продать все это немцам. Следовательно, согласно их логике, все борцы за «почетный, демократический мир для всех народов» должны свергнуть сторонников позорного сепаратного мира, чтобы «демократическая революционная Россия» могла заключить мир с народами враждебного лагеря через головы «империалистических правительств».

На рабочих митингах они пользовались уже иным, в чем-то более откровенным языком. Здесь они говорили о «диктатуре пролетариата». Только подобная диктатура, утверждали они, может защитить достижения революции и завоеванную свободу. Пролетариат – твердый и несгибаемый защитник мира, и он требует свержения правительства Керенского с целью установить свою диктатуру в интересах самой революции; это единственное средство, благодаря которому крестьяне, рабочие и солдаты могут добиться демократического мира, обладания землей и полной свободы.

Многие рабочие верили в это и были готовы уничтожить свободу и распять революцию во имя надвигающейся тоталитарной диктатуры, в уверенности, что выполняют «освободительную миссию пролетариата».

Иные иностранцы могут думать, что Ленин своей чудовищной ложью мог обмануть лишь политически незрелых, невежественных русских солдат, матросов и рабочих. Ничего подобного! Существует некая высшая степень лжи, которая одной своей грандиозностью странным образом способна заворожить любых людей, вне зависимости от их интеллектуального уровня. Есть психологический закон, согласно которому самой наглой лжи охотнее всего верят. Именно на этой человеческой слабости Ленин строил свою стратегию по захвату власти.

Ленин, Зиновьев, Каменев и Троцкий – все они провели много лет за границей в тех же самых эмигрантских кругах, что и другие социалисты небольшевистского толка. С точки зрения последних, большевизм представлял собой всего лишь наиболее крайнее крыло всеобщего социалистического и революционного движения. Средний социалист не мог заставить себя поверить, что Ленин, ведущий искреннюю борьбу за мировую революцию, мог вступить в практическое сотрудничество с немцами. Для них это была «грязная клевета», несомненная и бесспорная! Психологически невозможной казалась им и идея о том, что Ленин и его генеральный штаб готовы разогнать Учредительное собрание силой оружия.

Ленин находился в Финляндии до самого начала Октябрьского восстания, но на него в Петрограде работали два верных агента – Троцкий и Каменев. Троцкий отвечал за техническую сторону восстания, а также за политическую агитацию в массах солдат, матросов и рабочих. Перед Каменевым стояла другая, не менее важная задача: в период, непосредственно предшествующий восстанию, ему следовало отвлечь внимание центральных организаций социалистических партий от истинных целей Ленина, усыпить их подозрения и принять меры к тому, чтобы в момент выступления Троцкого Временное правительство не получило бы от них активной поддержки.

Каменев превосходно выполнил эту задачу. Этот мягкий, дружелюбный человек умел лгать с невероятным правдоподобием. Прекрасно разбираясь в людях, он обманывал их с выражением почти детской невинности на лице.

Решающий момент стремительно приближался. На 12 ноября были назначены выборы в Учредительное собрание. Но Ленин не мог себе позволить дожидаться их, поскольку, как он сам признавал, они бы не принесли ему большинства голосов.

25 октября в Петрограде открывался Второй Всероссийский съезд Советов. По словам Ленина, «было бы предательством революции придерживаться детских и позорных формальностей в ожидании начала Съезда, ибо хотя Советы являются превосходным оружием для захвата власти, после ее захвата они становятся бесполезной игрушкой».

Самым важным было вырвать власть у Временного правительства, прежде чем распадется австро-германо-турецко-болгарская коалиция, то есть прежде, чем у Временного правительства появится возможность вместе с союзниками заключить почетный мир. В этом интересы Ленина и германского Генерального штаба снова совпадали.

Немцам требовался переворот в Петрограде, чтобы помешать Австрии подписать сепаратный мирный договор. Для Ленина немедленный мир с Германией после его прихода к власти был единственным способом установить диктатуру. И немцы, и Ленин, конечно, знали, что 28 октября министр иностранных дел Терещенко, представитель Ставки генерал Головин, делегат от социал-демократов Скобелев, а также английский посол должны были отправиться в Париж на конференцию стран Антанты, назначенную на 3 ноября, которая могла оказать влияние на весь ход войны.